Исследования внешней и внутренней политики Соединенных Штатов Америки, выключая российско-американские отношения, являются одним из центральных направлений современной науки о международных отношениях, а сама эта политика продолжает оставаться во многом системообразующим элементом современной мировой политики. США остаются и еще будут оставаться относительно долгое время самым сильным государством современного мира – единственной сверхдержавой, превосходящей все остальные страны по агрегированным показателям силы, имеющей глобальное военное и политико-дипломатическое присутствие и играющее центральную роль в глобальном политическом, военно-политическом и экономическом управлении. Более того, с учетом относительно ослабления США в последние годы, провала их попытки выстроить глобальную гегемонистскую систему и продлить «момент однополярности», а также с учетом появления и быстрого усиления новых незападных центров силы (прежде всего Китай) именно «американский вопрос» - способность США найти для себя новое место в новой международной системе – будет оставаться решающим для международных отношений первой половины XXI в., для выстраивания нового международного порядка как такового.
Российско-американские отношения также сохраняют и будут сохранять свою значимость как для Москвы и Вашингтона, так и для системы международных отношений в целом. США и Россия остаются ядерными сверхдержавами и основой стратегической стабильности в мире. От их сотрудничества или соперничества в конечном итоге зависит состояние международной безопасности в ее наиболее важном аспекте – отношения между ядерными державами, перспективы режима нераспространения ядерного оружия. От характера российско-американских отношений во многом зависят позиции России в мире и ее отношения со странами и регионами, где сосредоточены важнейшие российские интересы – Европа, Восточная Азия, постсовесткое пространство. В свою очередь, от сотрудничества или соперничества США и Россией зависит реализация ряда жизненно важных американских приоритетов – Иран, Афганистан, проблематика нераспространения ядерного оружия. За время президентства в США Барака Обамы именно Россия стала единственным подлинно успешным направлением внешней политики США среди их отношений с другими великими державами.
Вместе с тем, большая часть российских исследований внешней политики США и российско-американских отношений находится в рамках парадигмы, не соответствующей меняющемуся месту России и США в современном мире и тем вызовам, угрозам и возможностям, с которыми Москва и Вашингтон сталкиваются и будут сталкиваться в мире сегодня и завтра. Это парадигма, в соответствии с которой главный вызов безопасности России и США по-прежнему связан с их политикой друг в отношении друга, и, соответственно, на парирование этого вызова должны быть направлены действия сторон. Это приводит к доминированию в отношениях философии сдерживания путем устрашения и необходимости каждой из сторон балансировать действия другой стороны. В результате повестка дня российско-американских отношений сегодня по-прежнему напоминает повестку дня советско-американских отношений, и стороны все в большей степени занимаются поиском и решением вопросом, имеющих в лучшем случае минимальное отношение к реальным вопросам безопасности и международной стабильности сегодняшнего и завтрашнего мира.
Исследования по США и российско-американским отношениям, проводимые в ЦКЕМИ, призваны компенсировать данный пробел. Во-первых, коллективом Центра готовятся ежемесячные аналитические Обзоры внутренней, внешней политики США и российско-американских отношений, в которых содержится критический анализ нынешний тенденций и приводятся рекомендации для политикообразующего класса России. Во-вторых, Центр координирует работу Рабочей группы по российско-американским отношениям Международного Дискуссионного клуба «Валдай», которая призвана сформулировать новую логику и новую повестку дня отношений между двумя странами, более соответствующую нынешним и будущим международным реалиям. Здесь коллективом центра уже подготовлены и опубликованы несколько аналитических материалов, касающихся трансформации российско-американских отношений как в целом, так и по отдельным вопросам международной жизни.
Правообладатель иллюстрации РИА "Новости" Image caption Ровно три года назад Crocus Group Араза Агаларова (справа) потратила 20 миллионов долларов на проведение в Москве конкурса красоты "Мисс Вселенная", который принадлежит Дональду Трампу
Дональд Трамп - лидер тех, кто разочаровался в американском истеблишменте, улучшения отношений с Россией в ближайшее время ждать не стоит, но и предсказать его действия категорически невозможно - так можно суммировать то, что говорят сейчас о новом президенте США российские политики, политологи и бизнесмены, мнения которых собрала Русская служба Би-би-си.
И если Кремль делает ставку на Трампа, то эти надежды вряд ли оправдаются. Но по крайней мере хуже точно не будет. Или все-таки будет?
Отношения с господином Трампом нам придется выстраивать с очень низкой точки, которая образовалась в силу действий предыдущей администрации. Это означает, что хуже точно не будет.
Может быть так же плохо, но может быть и лучше. Это шанс. Я далек от эйфории. Я не считаю, что Трамп является для России заведомо удобным партнером.
Сейчас Трампу придется согласовывать свои действия с Конгрессом, со многими другими американскими властными структурами, и это будет первый опыт для Трампа уже командной, а не индивидуальной работы.
Я подозреваю, что здесь его будет поджидать еще много сюрпризов. А Конгресс, как известно, многие революционные идеи Трампа точно не разделяет, в том числе на российском направлении.
Конгресс, как известно, многие революционные идеи Трампа точно не разделяет
Там, где у нас не получались договоренности, они не получались из-за того, что американцы не рассматривали Россию в качестве равного партнера. Они предлагали России в любых подобных ситуациях вариант "либо вы соглашаетесь на наш сценарий, либо это становится вашей трудностью".
Это было и в случае с вопросами противоракетной обороны в Европе, и в случае с расширением НАТО, и в случае с поддержкой так называемых цветных революций на постсоветском пространстве, и в случае с урегулированием многих других конфликтных ситуаций.
Поэтому от США сейчас требуется только одно: признать, что если у партнера есть какие-то озабоченности, то эти озабоченности нужно обсуждать, а не игнорировать.
Если такая подвижка произойдет, то я уверен, мы сможем довольно быстро находить общий язык и по Сирии, и по Украине, и по взаимодействию в рамках НАТО, и по многим другим вопросам.
Не готов еще аплодировать будущему президенту, он еще эти аплодисменты должен еще оправдать и заслужить. Это первое. Но второе - да, действительно, победа Клинтон не оставляла никаких сомнений в том, что ситуация не будет меняться к лучшему.
А Трамп - это что называется задачка со всеми неизвестными. И при Трампе наши отношения могут улучшиться. Они могут еще более ухудшиться, хотя еще раз повторю, хуже вроде бы некуда, но разброс возможностей достаточно велик.
Поэтому прогнозы сейчас на однозначное улучшение российско-американских отношений при Трампе я бы, совершенно точно, воздержался делать, хотя, еще раз повторю, надежда на это, безусловно, есть.
Илья Яшин, заместитель председателя партии "Парнас":
Путинская пропаганда сыграла дурную шутку с Трампом. Российские телеканалы, риторика Кремля - в итоге Трамп воспринимается как агент Путина, ставленник Кремля, и это становится проблемой для него на посту.
Но завышенные ожидания, скорее всего, сменятся глубоким разочарованием. Все эти победные крики - рассказом, что не на того поставили, не такой, каким оказался и не выполняет обещания.
Хотя на первом этапе будут какие-то шаги. Сегодня мы будем наблюдать шоу на всех российских каналах.
Геннадий Бурбулис, первый вице-премьер первого правительства РФ (1991-92 гг.), один из ближайших соратников Бориса Ельцина в 1990-92 гг.:
Мне кажется, что выборы президента США, завершившиеся победой Дональда Трампа, означают, во-первых, банкротство партийной системы организации демократического процесса в современном мире.
Трамп показал банкротство современного политического мышления. Партии перестали быть эффективным институтом, представляющим адекватно интересы конкретных слоев общества.
Во-вторых, победу одержала та часть населения США, которая десятилетиями копила негодование, презрение к истеблишменту.
В-третьих, Трамп - одаренный человек, бизнесмен, нашедший свой язык, речевой темперамент, проявивший искусство формирования спроса на свою риторику: "Я вижу, к чему вы бессознательно стремитесь, чего хотите, и я для вас это формулирую".
Победу одержала та часть населения США, которая десятилетиями копила негодование, презрение к истеблишменту
В-четвертых, он победил в последние две недели, найдя безупречный механизм приведения на выборы той части электората, которая до последнего не понимала, что ей на выборах делать. Штаб Клинтон недооценил важности динамики общения с той частью голосующих, которая была прежде за скобками.
В-пятых, США свойственна такая политическая культура, при которой ни одному президенту не удастся существенно изменить стратегическую политику этой современной империи. В этом смысле я почти уверен, что феномен Трампа практически себя исчерпал в момент подведения итогов выборов.
Сейчас начнется формирование команды Белого дома, и это будет серьезная дискуссия. Думать, что Трамп получил карт-бланш на любые чрезвычайные действия персонального характера, было бы с нашей стороны опрометчиво.
На мой взгляд, если выбирать между Клинтон и Трампом, разница ровно в том, что если в случае Клинтон можно было бы ожидать очень прагматичного, но достаточно жесткого подхода к России, то в случае Трампа проблема в том, что это сложно предсказать.
Трамп - это сингулярность
Это некая точка сингулярности, после прохождения которой перестает работать причинность. Трамп - человек, который не сильно связан с бюрократией, и преемственности в части политики вообще и политики в отношении России от него сложно ожидать.
Может быть и ухудшение, и улучшение, и продолжение политики, которая была при Обаме. Но, повторюсь, Трамп это сингулярность - не только для Америки, но и для всего мира.
Эдуард Лимонов, писатель и политик:
Я думаю, все будет в порядке. Если Трамп похож на человека. который держит свое слово, то он будет такую политику проводить.
Наверное, Америка подвинется немного, займется в основном своими домашними делами, и, возможно, мир станет многополярным.
Дружить с Россией? Зачем обязательно дружить?
Дружить с Россией? Зачем обязательно дружить? Надо, чтобы были совместные интересы. Сделать так, чтобы наши интересы, если не совпадали, то чтобы хотя бы Америка учитывала бы наши интересы, а мы всегда учитываем их интересы.
Я вижу то, что я вижу. Я один из первых, кто заметил Трампа и стал говорить, что это нужный человек. У меня хорошее чутье на новых и интересных лидеров.
Василий Жарков, руководитель программы "Международная политика" Московской высшей школы социальных и экономических наук:
В России Трамп, благодаря нашим масс-медиа, стал чуть ли не народным героем. Вчера в одной из передач ему предлагали политическое убежище.
Вообще удивительно, как Россия за 2,5 года вытеснила внутренние протестные настроения во внешний мир. И Трамп в России воспринимается как бунтарь, бросивший вызов системе.
Даже Константин Косачев в своем твиттере написал, что есть человек, который переиграл систему. Вопрос в том, как это столкнется с действительностью.
Его [Трампа] полномочия значительно меньше, чем, скажем, полномочия президента России
Обратите внимание на то, что он сказал в своей речи после выборов - он собирается быть президентом всей Америки. Это означает, что ничего резко меняться не будет, долго будет работать некая инерция.
Никаких дел этот человек во внешней политике не совершал - посмотрим, как он будет действовать, здесь не может быть однозначных ожиданий: "Это наш кандидат, пророссийский".
Также существует система сдержек и противовесов - Трамп не единолично решает вопросы внешней и внутренней политики США, его полномочия значительно меньше, чем, скажем, полномочия президента России.
Кроме того, невозможно поверить, что Трамп стал бы поддерживать диктаторские режимы, нарушения прав человека - не то что поддерживать, а спокойно к ним относиться, невозможно себе представить, чтобы Трамп легко согласился на передел границ.
Арас Агаларов, глава Crocus Group (в интервью телеканалу Россия-24):
Для меня неожиданностью было то, что, несмотря на сопротивление всех средств массовой информации, всего истеблишмента, он сумел это преодолеть и стать президентом.
Он неординарный человек и достоин быть президентом Соединенных Штатов. Бизнес же всегда компромисс - если ты занимаешься большим бизнесом, особенно таким, каким занимался Дональд Трамп.
В 1991 году был банкротом, объявил себя банкротом, вернее, его обанкротили. И выбрался из этой ситуации. Я считаю, что это большое искусство.
Из таких ситуаций немногие бизнесмены находили в себе силы выбираться. Тем более, в условиях США, где это все напряженно с точки зрения финансовой дисциплины.
А политика - это тоже система компромиссов, которые нужно находить. Они будут его преследовать с самых первых дней - он же не стал президентом ЗАО или ООО или какого-то кооператива.
Это президент США, где очень много разных кругов, которые преследуют свои какие-то политические, экономические интересы. Множество векторных движений, он должен найти свое направление, которое считает правильным.
Склад любого человека, в бизнесе, в политике - он не меняется. Если человек одаренный, он может быть физиком, медиком, политиком - кем угодно. Я считаю Трампа достаточно одаренным человеком.
Возможно, он этого [отменить санкции против России] хочет, я почти уверен, что хочет.
Когда он в 2013 году здесь был с бизнес-визитом, мы об этом говорили, у него были очень теплые чувства по отношению к нашей стране, но как будет это дальше развиваться, предсказать очень сложно.
Андрей Зубов, историк:
Я думаю, что ожидания нашей власти, что в случае победы Трампа отношения между нашими странами принципиально изменятся, что США иначе посмотрят на проблемы Украины, Крыма, Сирии, обязательства в НАТО… Это не соответствует действительности.
Те, кто так говорят, находятся в плену российской политической системы, когда со сменой лидера все меняется. Но в США совершенно не так - там демократия, система сдержек и противовесов.
Даже если президент захочет развернуть корабль, Конгресс, независимый Верховный суд не дадут это сделать. Это наивные надежды.
Российско (советско) – американские отношения на всей своей временной протяжённости отличались противоречивостью и нестабильностью. Не стал исключением и постсоветский период. Исключением была лишь та наивность, с которой руководители новообразованной Российской Федерации подошли к вопросам международной политики и в частности – к линии политического поведения в отношениях с США.
Начало 90-х гг. было наполнено эйфорическими ожиданиями, связанными с убеждённостью пришедших к власти политиков либерального толка, что уничтожение СССР ликвидировало все препятствия и одновременно создало все условия для перехода в отношениях с Западом, и прежде всего его лидером – США, к полноценному партнёрству и сотрудничеству. Очень короткий период в начале отношений поддерживал эти ожидания, создавал впечатления их обоснованности.
В феврале 1992 г. президент России Б.Ельцин совершил первый официальный визит в Вашингтон. В ходе его была подписана Декларация о новых отношениях между РФ и США . Декларация провозгласила, что отношения между двумя странами будут строиться на принципах:
1. Дружба и партнёрство, взаимное доверие. США и РФ не рассматривают более друг друга в качестве потенциальных противников.
2. Устранение остатков враждебности периода «холодной войны», в т.ч. сокращение стратегических арсеналов.
В документе было сказано о стремлении США и России создать «новый союз партнёров», т.е. о переходе от сотрудничества по ограниченному кругу вопросов к союзническому типу отношений.
В июне 1992 г. Ельцин посетил Вашингтон вторично. Была подписана Хартия российско-американского партнёрства, подтверждавшая и конкретизировавшая основные положения Декларации относительно сотрудничества в сферах международного мира и безопасности, экономических отношений.
Однако в Хартии уже ничего не говорилось о «новом союзе партнёров». Принципиально новым было следующее: в первой части Хартии оговаривались принципы, которые должны быть заложены в основу российско-американских отношений. Они касались проведения внутренней политики: демократия, свобода, зашита прав человека, уважение прав меньшинств, в том числе национальных. Это был первый случай в российской истории, когда в документе, заключённом с иностранным государством, регламентировались положения, касавшиеся государственного строя и внутренних дел России.
Отсюда со всей очевидностью следовало, что ни о каком равноправном российско-американском союзе речи не идёт. Россия для Соединённых Штатов была в лучшем случае младшим партнёром, дальнейшие отношения с которым будут строиться в зависимости от его «поведения», т.е. от проведения внутренних преобразований, оценку которым будут давать те же США. Это подтверждала и договорённость того же 1992 г. о предоставлении сторонами друг другу режима наибольшего благоприятствования в торговле. Он был предоставлен России не на постоянной основе, как другим странам, а на один год, с ежегодным продлением по решению американского Конгресса. Фактически США получили возможность оказывать на Россию давление посредством угрозы отменить его в любое время.
Причина отхода от «буквы и духа» февральской Декларации объясняется тем, что к июню 1992 г. была решена проблема, вызывавшая особое беспокойство Вашингтона и требовавшая участия России. США опасались появления новых ядерных держав в лице Украины, Белоруссии и Казахстана, на территории которых оставалось советское ядерное оружие. Имелось беспокойство, которое разделяла и Москва, относительно утечки атомного оружия и технологий его производства.
Согласованное давление РФ и США привело к тому, что в мае 1992 г. Украина, Белоруссия и Казахстан обязались присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве безъядерных стран. Оружие вывозилось в Россию, ядерный статус которой, как правопреемницы СССР, никем не оспаривался. Проблема ядерного наследия была благополучно решена, и для США потребность в тесном сотрудничестве со всё более слабевшей Россией стала не самой актуальной.
Предельно ясной позиция США стала к началу 1994 г., когда был поднят вопрос о расширении НАТО на восток. О такой возможности было заявлено ещё в конце правления администрации Буша-старшего. Для демократической администрации Б.Клинтона расширение альянса стало важнейшим приоритетом.
Все последующие годы российско-американские отношения развивались неровно. Достаточное взаимопонимание и обоюдный стойкий интерес отличало сотрудничество в сфере ядерной безопасности: в январе 1993 г. был под подписан Договор СНВ-2, а в апреле 2010 – СНВ-3; стороны постоянно взаимодействуют в вопросе недопущения распространения ядерного оружия.
Однако по целому ряду других тем позиции сторон оказались несовместимыми: расширение НАТО, действия альянса на Балканах, правомерность самой концепции «гуманитарной интервенции», незыблемость приоритета международного права, роль и место ООН в современном мире, признание независимости Косово, судьба ПРО, планы США по созданию национальной ПРО и размещению её элементов в Восточной Европе и т.д. Позиции сторон оказались коцептуально различны и во взглядах на модель мирового устройства.
К концу 1990-х гг. в отношениях России и США можно говорить о кризисе. В 1997 г. Б.Клинтон подписал директиву, ставившую перед американскими стратегическими ядерными силами задачу «сохранять возможность нанесения ядерного удара по российским военным и гражданским объектам».
Позитивный поворот в российско-американских отношениях произошёл перед лицом новой глобальной угрозы – международного терроризма. Активная позиция России с самого начала антитеррористической операции была высоко оценена в США. Россию перестали отождествлять с угрозой для безопасности Америки. В мае 2002 г. состоялся визит президента Дж. Буша, в ходе которого была подписана Совместная декларация о новых стратегических отношениях между РФ и США, содержание которой охватывало максимально широкий спектр направлений сотрудничества. Появилась надежда, что идея двустороннего партнёрства, потерпевшая фиаско в 1992-2000 гг., может стать реальностью.
Однако уже вскоре развитие событий показало, что у России и США сохраняются принципиально несовместимые подходы по ряду жизненно важных вопросов международной жизни. Россия осудила американское вторжение в Ирак и не приняла стратегию «демократического» переустройства мира Дж.Буша. С другой стороны, США оказались не готовы к быстрому восстановлению Россией внешнеполитической самостоятельности. Вашингтон был готов к партнёрству с Москвой в решении важных для Америки проблем, но не к тому, что Россия возьмёт курс на восстановление державной мощи, способной бросить вызов интересам США.
Главным полем столкновения интересов стало постсоветское пространство. Цель США – предотвратить восстановление российского влияния на бывшей советской территории. За исключением раз и навсегда утраченной Прибалтики, противостояние шло по всему периметру российской границы. Крайние формы оно приобрело в августе 2008 г. во время так называемого «Кавказского кризиса», вызванного грузинской авантюрой в Южной Осетии. Американские военные корабли вошли в Чёрное море и их боестолкновение с Черноморским флотом России, поддерживавшим с моря действия Российских Вооружённых Сил в Закавказье, казалось весьма вероятным.
Из «Кавказского кризиса» в Вашингтоне сделали определённые выводы. Президентство Барака Обамы началось с выдвижения идеи «перезагрузки» отношений с Россией. Это понимается как отказ от трактовки России как «врага» и переход к отношениям как с «партнёром-соперником»: партнёр при решении, например, проблемы нераспространения ядерного оружия; соперник на пространстве сопредельных государств Европы и Азии. По оценке председателя президиума Совета по внешней и оборонной политике С.Караганова предложенная «перезагрузка» на самом деле «была квазиперезагрузкой, поскольку она не касалась главной проблемы – признания российских интересов безопасности на территории бывшего СССР» .
Тем не менее, именно отношения, характеризуемые понятием «партнёры-соперники», наиболее реальны и даже желательны для России и США как сегодня, так и в обозримом будущем.
США всегда будут относиться к России настороженно, поскольку за исключением Китая и возможно - Евросоюза, только Россия является потенциальным глобальным конкурентом США и не скрывает свои глобальные амбиции. Диапазон интересов наших стран настолько широк, что реально практически вся мировая «повестка» становится «повесткой» двусторонней.
Противостояние в ряде случаев неизбежно, но недопустимо доводить его до «последней грани». Важно понимание, что Россия и США вряд ли когда-нибудь станут друзьями, но они никогда не должны больше становиться врагами. Идеальный формат наших отношений – постоянный диалог разумных партнёров-соперников, всегда готовых к жёсткой защите своих национальных интересов, но никогда не смешивающих истинные интересы с ложными.
Сегодня обе стороны стремятся строить свои отношения, исходя из описанной выше реальности. В Стратегии национальной безопасности США 2010 г. Россия признаётся одним из центров международного влияния, подчёркивается, что «в интересах США – сильная, миролюбивая, процветающая Россия» . В свою очередь Концепция внешней политики Российской Федерации 2008 г. делает в отношениях с США акцент на поддержание постоянного диалога и обеспечение «совместной выработки культуры управления разногласиями на основе прагматизма и соблюдения баланса интересов» .
Российско – американский диалог не только отвечает правильно понятым национальным интересам обеих стран, но и является одной из основ поддержания стратегической стабильности в мире
Материал подготовлен при поддержке гранта РГНФ № 15-03-00728.
Старший преподаватель кафедра прикладного анализа международных проблем И.А.Истомин - о российско-американских отношениях в 2016 г.
Сужение фронта взаимодействия
Повестка дня двусторонних отношений России и США в 2016 году, по сути, сократилась до одного вопроса - поиска компромисса по сирийскому урегулированию. На нее были брошены значительные силы - достаточно вспомнить многочасовые переговорные марафоны С.В.Лаврова и Дж.Керри (рекордной стала сентябрьская встреча, продолжавшаяся больше тринадцати часов).
Несмотря на приложенные усилия, решить проблему не удалось. Расхождение по поводу политического будущего Сирии, взаимное недоверие бюрократий (наиболее явно демонстрируемое Министерством обороны США) и саботаж локальных игроков оказались сильнее общей заинтересованности в противодействии экстремистским силам. Не получилось не только договориться о совместном фронте против ИГИЛ или запустить переговорный процесс между правительством Б.Асада и его противниками, но и обеспечить сколько-нибудь устойчивое прекращение огня.
К концу года разногласия сторон в сирийском вопросе даже усилились. В этих условиях Россия стала искать более договороспособных партнеров по урегулированию. Результатом этих поисков стал трехсторонний формат с Турцией и Ираном, в котором она смогла занять удобное центральное место посредника между ключевыми спонсорами непосредственных участников конфликта. В свою очередь Соединенные Штаты перенесли основной акцент в борьбе с ИГИЛ на иракский фронт, временно отказавшись от борьбы за инициативу в сирийском вопросе.
Плохо забытое старое
В условиях продолжающейся драмы на Ближнем Востоке, украинская тематика все больше утверждалась в качестве фоновой для российско-американских отношений. Она неоднократно фигурировала в публичной риторике, но реалистичные варианты компромисса у сторон отсутствовали, а значит не было и предмета для диалога. Формат встреч помощника президента В.Ю.Суркова и помощника госсекретаря Виктории Нуланд, которому большое внимание уделяли отечественные СМИ, так и остался консультативной площадкой для предотвращений эскалации. Собственно, относительно низкий уровень американского представительства свидетельствовал об изначальном отсутствии серьезных надежд на него в Вашингтоне.
Тем более, что Соединенные Штаты сохранили курс на делегирование основных забот по украинскому урегулированию европейским союзникам. Несмотря на активные усилия команды П.И.Порошенко по привлечению к себе дополнительного внимания, Вашингтон удерживал дистанцию, удовлетворяясь регулярным обличением Москвы и славословием в адрес киевских реформаторов (сопровождаемым, правда, небольшими материальными инвестициями).
В целом, в 2016-м Россия и США пытались разобраться с повесткой, сформированной еще в предыдущем году. Направления, по которым осуществлялось взаимодействие ранее (до сползания в прямую конфронтацию), оставались «замороженными» в отсутствии прогресса по наиболее острым сюжетам. Поиск новых тем затруднялся отсутствием определенности относительно будущей политики Соединенных Штатов в преддверии ожидавшейся смены правящей администрации.
Иностранный компонент внутренней политики
Новым явлением 2016 года стало утверждение России в дискурсе внутренней политики США, причем в центральной роли. Оно отражает не только противоречия внутри самого американского общества, но и последствия трансформации международной системы.
Справедливости ради, в ходе предыдущей предвыборной кампании 2012 года республиканский кандидат Митт Ромни запомнился ярким высказыванием о том, что Россия - «геополитический враг номер один» Соединенных Штатов. Вместе с тем и это заявление, и предшествовавшие дискуссии между Бараком Обамой и Джоном Маккейном относительно российских действий в Грузии в ходе президентской гонки 2008 года оставались сугубо периферийными темами электорального процесса.
В последний раз дебаты по России занимали существенное место в американской политике в 1990-х годах. Но тогда они протекали в контексте обсуждения оптимальных параметров курса Соединенных Штатов на международной арене, а также соотношения между внешней и внутренней политикой в деятельности правящей администрации.
В 2016 году значение Москвы в политическом дискурсе США изменилось принципиально - она стала рассматриваться не просто как объект американской стратегии «демократизации» и даже не как контрагент на международной арене, но как непосредственный игрок в электоральной борьбе. Сначала осторожно, но потом все более уверено американские комментаторы, а потом и представители администрации стали ассоциировать хакерские атаки на серверы Демократической партии с российским вмешательством в американскую политику.
Выход за рамки зоны комфорта
Вне зависимости от справедливости этих обвинений, они становятся важным симптомом в контексте перераспределения соотношения потенциалов в современном мире. Наиболее проницательные и интеллектуально честные американские комментаторы обращают внимание на то, что ничего нового в практике вмешательства зарубежного государства во внутренние дела другой страны нет.
Соединенные Штаты сами имеют богатый опыт в этом отношении. В то же время они привыкли выступать субъектом, а не объектом воздействия. Представления о вмешательстве в американский электоральный процесс в этих условиях оказывается не просто трюком элит, направленным на делегитимизацию обыгравшего их аутсайдера. Они становится отражением растущей неуверенности американцев своим положением в мире.
В условиях подавляющего доминирования в 1990-х годах США чувствовали себя в значительной степени неуязвимыми. Психологическая травма терактов 11 сентября 2001 года была компенсирована разгромом «Аль-Каиды», войнами в Афганистане и Ираке. Для окончательного преодоления потребовалось устранение организатора и вдохновителя атак - Усамы бен Ладена, но, в целом, Соединенные Штаты с самого начала понимали как реагировать на возникшую угрозу.
Отличие современной ситуации в том, что тревогу в США вызывает не конкретный вызов кибербезопасности (как это было с террористической активностью, использовавшейся откровенно маргинальными политическими субъектами в начале 2000-х годов), а выравнивание их собственного потенциала и возможностей других держав. В этих условиях происходит и сближение повестки безопасности. Ранее Вашингтон мог свысока посмеиваться над опасениями России, Китая или Ирана относительно потенциала вмешательства внешних сил в их внутренние дела. Сегодня, он сам испытывает весьма похожие страхи.
Инверсия «плоского мира»?
В результате, появившаяся в 1990-х годах метафора «плоского мира» для описания современного состояния международной среды становится более справедливой, чем ранее. Правда, это не столько пространство равных возможностей, сколько мир сходных угроз. Парадоксальным образом, сближение опасений может создать новое поле взаимодействия для согласования правил игры. Это может привести, в частности, к реанимации российских предложений по согласованию коллективных режимов обеспечения информационной безопасности.
Вместе с тем подобный эффект возникнет только после того как стороны исчерпают возможности решить проблему самостоятельно. Только в этом случае взаимная уязвимость станет основой осознания взаимозависимости. Путь к нему, по-видимому, будет пролегать через обострение конкуренции.
- Внешние ссылки откроются в отдельном окне О том, как поделиться Закрыть окно
Правообладатель иллюстрации AFP Image caption Дружба врозь?
4 марта 1933 года избранный президент США Франклин Рузвельт, вступая в должность, обещал принять ключевые антикризисные законы в течение 100 дней. С тех пор этот срок стал традиционным моментом подведения первых итогов пребывания у власти.
Как указывают наблюдатели, Дональд Трамп за 100 дней ни одного из главных своих обещаний не выполнил. Впрочем, не исключено, что ему просто не хватило времени.
В числе несбывшихся ожиданий - потепление в российско-американских отношениях.
В 2016 году республиканский кандидат Владимиру Путину.
"Медовый месяц" закончился, толком не начавшись. Да и был ли он вообще?
Что случилось? И, главное, чего ждать от будущего?
Этому был посвящен приуроченный к 100 дням легислатуры Трампа "круглый стол" американских и российских экспертов в московском отделении клуба "Валдай".
Заявленная тема звучала так: "Отношения США и России при администрации Трампа: возможности и ограничения". В результате разговор шел в основном об ограничениях.
Смысл выступлений свелся к тому, что отношения вернулись на советско-американский уровень, и в обозримом будущем на нем останутся.
Метаморфоза Трампа
Программный директор Российского Совета по международным делам Иван Тимофеев пошутил, что в прошлом году количество американистов в Москве, как минимум, утроилось.
