Средние века (V-XV вв.) в Европе характеризуются общим упадком в развитии науки. Феодальная замкнутость и религиозное мировоззрение средневековья не способствовали развитию интереса к изучению природы. Учения античных ученых искоренялись христианской церковью как “языческие”. Однако пространственный географический кругозор европейцев в средние века начал стремительно расширяться, что привело к значительным территориальным открытиям в разных уголках земного шара.
Норманны (“северные люди”) сначала плавали из Южной Скандинавии в Балтийское и Черное моря (“путь из варяг в греки”), затем в Средиземное море. Около 867 года они колонизовали Исландию, в 982 г. во главе с Лейвом Эриксоном открыли восточное побережье Северной Америки, проникнув к югу до 45-40? с.ш.
Арабы, продвигаясь к западу, в 711 г. проникли на Пиренейский полуостров, на юге - в Индийский океан, вплоть до Мадагаскара (IX в.), на востоке - в Китай, с юга обошли вокруг Азии.
Только с середины XIII в. пространственный кругозор европейцев стал заметно расширяться (путешествие Плано Карпини, Гийома Рубрука, Марко Поло и других).
Марко Поло (1254-1324), итальянский купец и путешественник. В 1271-1295 гг. совершил путешествие через Центральную Азию в Китай, где прожил около 17 лет. Находясь на службе у монгольского хана, посетил разные части Китая и пограничные с ним области. Первым из европейцев описал Китай, страны Передней и Центральной Азии в “Книге Марко Поло”. Характерно, что к ее содержанию современники отнеслись с недоверием, лишь во второй половине XIV и в XV в. ее стали ценить, и вплоть до XVI в. она служила одним из основных источников для составления карты Азии.
К серии подобных путешествий следует отнести и путешествие русского купца Афанасия Никитина. С торговыми целями он отправился в 1466 г. из г.Твери по Волге до Дербента, пересек Каспий и через Персию достиг Индии. На обратном пути, через три года, он вернулся через Персию и Черное море. Записки, сделанные Афанасием Никитиным во время путешествия, известны под названием “Хожение за три моря”. Они содержат сведения о населении, хозяйстве, религии, обычаях и природе Индии.

Еще по теме § 2. География средневековья:

1. 2.4. Философские проблемы географии 2.4.1. Место географии в генетической классификации наук и ее внутренняя структура

География в феодальной Европе

Рабовладельческое общество, начиная с конца $II$ в. переживало глубокий кризис. Усиление христианства и нашествие готских племен способствовали ускорению упадка римско-греческой культуры и науки. Римская империя в $395$ г. разделилась на Западную и Восточную части , а в $476$ г. Западная Римская империя прекращает свое существование. Значительно сокращаются торговые связи и основным стимулом к познанию дальних стран остаются христианские паломничества к «святым местам» – в Палестину и Иерусалим. В географии не появилось никаких новых представлений, в лучшем случае сохранились старые знания уже не полные и достаточно искаженные. В таком виде они перешли в средневековье.

Средние века являются периодом упадка , когда пространственные и научные горизонты географии резко сузились, а географические познания и представления древних греков и финикийцев были просто забыты. Только в среде арабских ученых прежние знания еще сохранялись. Горизонты географической науки стали стремительно раздвигаться в конце $XV$ в. с началом эпохи Великих географических открытий.

Замечание 1

Слово «география» в христианской Европе средних веков практически исчезло, хотя её изучение продолжалось. Любопытство и желание выяснить, что представляют собой дальние страны, заставляло искателей приключений отправляться в путешествия. Купцы и миссионеры в $XIII$ в. проложили свои пути вплоть до Китая.

Библейские догмы и некоторые выводы античной науки, очищенные от всего «языческого» давали в раннем средневековье географические представления. Так, например, в «Христианской топографии» Космы Индикопова, говорилось о том, что Земля имеет вид плоского прямоугольника вокруг которого находится океан, солнце на ночь скрывается за горы, а все большие реки свое начало берут в раю и протекают под океаном. Открытия в этот период были повторными, т.е. «открывались» во второй, в третий и даже в четвертый раз.

Виднейшее место в раннем средневековье принадлежит скандинавским викингам , опустошавшим своими набегами Англию, Германию, Фландрию, Францию. Скандинавские торговцы добирались до Византии по русскому пути «из варяг в греки». Повторно открыв Исландию в $866$ г. норманны прочно там обосновались. В $983$ г. Эрик Рыжий открыл Гренландию, где возникли их постоянные поселения.

Сравнительно широкий пространственный кругозор в первые столетия средневековья имели византийцы . Их религиозные связи распространялись на балканский полуостров, позднее на Киевскую Русь и Малую Азию. Религиозные проповедники доходили до Индии, проникая в Среднюю Азию, Монголию, в западные районы Китая.

Согласно «Повести временных лет» (летопись Нестора), пространственный кругозор славянских народов простирался почти на всю Европу.

География в скандинавском мире

Отличными мореходами того времени были скандинавы . Тех, кто имел норвежское происхождение, называли викингами. Именно они в $874$ г. подошли к берегам Исландии и основали первое поселение. Первый в мире парламент – альтинг, был создан именно здесь в $930$ г.

История географии говорит о том, что среди исландцев был Эрик Рыжий . За бурный и неистовый нрав вместе с родными и близкими людьми его изгоняют из страны. Ему ничего не оставалось, как пуститься в далекое плавание по Атлантике, тем более что Эрик был наслышан о существовании там земли. Оказалось, что слухи подтвердились – это была Гренландия. В переводе на русский язык – зеленая земля, зеленая страна. Непонятно, почему Эрик дал такое название – вокруг не было ничего зеленого. Он основал здесь колонию, которая привлекла некоторых исландцев. Позже между Гренландией, Исландией, Норвегией завязались тесные морские связи.

Замечание 2

Иногда случайности приводят к большим и важным открытиям, так случилось и с сыном Эрика, который возвращаясь из Гренландии в Норвегию, попал в сильный шторм. Случилось это событие около $1000$ г., судно сбилось с курса и оказалось у незнакомого побережья. Лейф Эйриксон – сын Эрика, оказался в густом лесу, деревья которого были обвиты диким виноградом. Далеко на западе лежала никому не известная земля, которую значительно позже назвали Северной Америкой.

География в странах арабского мира

Развитие мировой культуры с $VI$ в. характеризуется заметной ролью арабов , которые к $VIII$ в. создали огромное государство. В его состав входила вся Передняя Азия, часть Средней Азии, Северо-Западная часть Индии, Северная Африка и большая часть Пиренейского полуострова. Основным занятием арабов были ремесло и торговля с Китаем и африканскими странами.

Децентрализация Арабского халифата, которая началась в $VIII$ веке, привела к возникновению крупных научных и культурных центров в Персии, Испании, Северной Африке. Ученые Средней Азии писали на арабском языке, на него переводились труды греческих ученых Платона, Аристотеля, Гиппократа, Страбона и др. В это время география в арабском мире рассматривалась как «наука о почтовом сообщении».

Популярнейшим видом арабской литературы становится описание путешествий , в которых преобладают сведения номенклатурного и историко-политического характера. Надо сказать, что ученые, писавшие на рабском языке в толкование физико-географических явлений, ничего нового и существенного не внесли. Теоретические представления арабов оставались примитивными, они не утруждали себя разработкой новых концепций. Собрав большой материал в области физической географии, они не сумели переработать его в стройную научную систему. Несмотря на это, их роль в истории науки остается значительной. Например, распространившаяся в Западной Европе новая система «арабских» чисел, арифметика, астрономия, арабские переводы греческих авторов. Среди арабских путешественников можно назвать такие имена как Ибн Хаукаль, путешествовавший по глухим районам Африки и Азии, Аль-Балхи, обобщивший сведения о климатических явлениях в первом климатическом атласе мира, Масуди, побывавший в Мозамбике и сделавший точные описания муссонов.

Замечание 3

Некоторые арабские ученые высказывали правильные предположения об образовании форм земной поверхности, среди них известный ученый Авиценна. Одним из величайших арабских путешественников был Ибн Баттута. Ему удалось побывать в Мекке, посетить Эфиопию, пройти по Красному морю. Позже он был назначен послом в Китай. Примерно за тридцать лет Ибн Баттура покрыл расстояние в $120$ тыс. км.

Развитие географии в средневековом Китае

Вплоть до $XV$ в. самый высокий уровень знаний был у китайского народа . Достаточно сказать, что китайские математики пользовались нулем и создали десятичную, более удобную, систему исчисления. Китайские философы первостепенное значение придавали миру природы, отличаясь тем самым от мыслителей Древней Греции. Весьма внушительно выглядит деятельность китайцев в области географических исследований. Китайские географические исследования были связаны с созданием методов, которые позволяли производить точные измерения и наблюдения. Китайские инженеры ещё во $II$ в. до н.э. производили замеры количества илистых наносов, переносимых реками, провели первую в мире перепись населения, научились производить бумагу и печатать книги. Для измерения количества осадкой пользовались дождемерами и снегомерами.

Свидетельства о самых ранних китайских путешествиях представлены в книге под названием «Путешествия императора Му» . Книга была написана между $V-III$ вв. до н.э. и обнаружена в гробнице человека, управлявшего при жизни территорией, которая занимала часть долины Вэй Хэ. Для лучшей сохранности книга была написана на полосах белого шелка, наклеенного на черенки бамбука.

В эпоху средневековья известные описания путешествий принадлежат китайским паломникам , посещавшим Индию и прилегающие к ней области. Достаточно точные сведения о населении, климате, растительном мире Самарканда были собраны в $1221$ г. даосским монахом Чан Чунь. Каждая новая китайская династия в средневековье составляла многочисленные официальные описания страны, в которых содержались разнообразные сведения по истории, природным условиям, населению, хозяйству и достопримечательностям страны. Эти достаточно широкие географические знания не оказали влияние на кругозор европейцев, более того, географические представления средневековой Европы в Индии и Китае тоже оставались почти неизвестными.

Позднее средневековье в Европе (XII-XV вв.)

На смену феодальному застою в экономическом развитии стран Западной Европы в $XII$ в. приходит некоторый подъем. Вновь начинают оживать ремесло, торговля, товарно-денежные отношения. В этот период район Средиземноморья был основным экономическим и культурным центром, это и понятно – здесь проходили торговые пути на Восток.

Позднее, уже в $XIV$ в., оживленные торговые пути переместились на север – в область Балтийского и Северного морей. В это время в Европе появились бумага и порох. На смену парусно-гребным судам приходят каравеллы, используется компас, создаются первые морские карты – портуланы.

Развиваются международные отношения, мореплавание, растут города. Все это способствует расширению пространственного кругозора, возбуждает острый интерес европейцев к географическим знаниям и открытиям, важным фактором которых были крестовые походы между $1096-1270$ гг. под предлогом освобождения Святой Земли.

В середине $XIII$ в. наступает заметный перелом в развитии географических представлений, одной из причин которого явилась монгольская экспансия.

Замечание 4

В этот период появляются такие имена как Марко Поло , совершивший путешествие по Китаю, в Индию, Цейлон, Аравию и Восточную Африку. Русские новгородцы, открывшие все крупные реки Европейского Севера и проложившие путь в бассейн Оби. Продвигаясь на Восток вдоль северных берегов Евразии, русские мореходы обследовали юго-западное побережье Карского моря, Обскую и Тазовскую губы. В $XV$ в. русские плавали к архипелагу Шпицберген, который в то время носил название Грумант.

Известными являются имена принца Генриха Мореплавателя, Хакоме из Майорки, Жила Еаниша, Бартоломеу Диаша.

Развитие географического знания в эпоху Средневековья (III - конец XV вв.) характеризуется развитием практически только страноведческого направления. Другие же направления, связанные с математикой и фундаментальными естественными науками, не получили какого-либо развития и даже в значительной степени были забыты.
Только в арабском мире сохранялись некоторые идеи античности, не получая, однако, дальнейшего развития. Основными носителями географического знания были купцы, чиновники, военные и миссионеры, для которых страноведческие знания составляли основу их практической деятельности или государственной службы.
Наибольшее развитие страноведение (в основном, в виде специальных географических произведений) получило в арабском мире. Это было связано с обширностью Арабского халифата, который, начиная с VIII в., постепенно расширился от Центральной Азии до Пиренейского полуострова. Одним из важных факторов развития страноведения был посреднический характер арабской торговли между Востоком и Западом в их традиционном понимании.
Арабские страноведческие произведения носили справочный характер, они давали информацию о народах, богатствах, переправах, населенных пунктах и предметах торговли. Примером может служить самая ранняя сводка такого рода, относящаяся к середине IX в., - "Книга путей и государств" Ибн Хардадбека, чиновника при багдадском халифе. Таков и самый полный многотомный "Географический словарь" первой четверти XIII в., написанный мусульманином из византийских греков Якутом (1179-1229 гг.)14.
Один из крупнейших знатоков арабской географической литературы академик И. Ю. Крачковский так характеризует научное значение записок путешественника:" Интерес к местам у него всецело подчинен интересам к людям, и, конечно, ни о каких изысканиях в области географии он не думал, но, может быть, поэтому его книга оказалась единственным в своем роде описанием мусульманского и вообще восточного общества в XIV в. Это богатая сокровищница не только для исторической географии своего времени, но и для всей культуры той эпохи"15.
Экологическое направление географии у арабов носило характер вульгарного детерминизма, восхваляющего климат Аравийского полуострова, одного из семи "климатов", которые, в отличие от широтных климатов греков, означали крупные регионы мира.
Некоторые великие арабские ученые поднимались до генетических и космогонических рассуждений, однако и они не смогли подняться до уровня древнегреческих ученых. Так, багдадский араб Масуди, в X в. побывавший на Мозамбикском проливе, сделал первое описание муссонов, а также писал об испарении влаги с поверхности воды и последующей конденсации в виде облаков. Великий хорезмский ученый-энциклопедист Бируни был и крупнейшим географом XI в. Во время своих долгих путешествий он изучил Иранское нагорье и большую часть Центральной Азии. Сопровождая завоевателя Хорезма афганского султана Махмуда Газневи в его опустошительном походе на Пенджаб, Бируни собрал там обширные материалы об индийской культуре и положил их вместе с личными наблюдениями в основу большого труда об Индии. В этом труде Бируни, в частности, пишет об эрозионных процессах, о сортировке аллювия, о находках морских ракушек высоко в горах. Он приводит сведения о представлениях индусов о связи приливов с Луной.
Выдающийся ученый, философ, врач и музыкант Ибн Сина (латинизированное Авиценна) (ок. 980-1037 гг.) писал о денудационных процессах. Он описал результаты своих непосредственных наблюдений о выработке долины крупными реками Центральной Азии и на этой основе выдвинул идею о непрерывном разрушении горных стран. Он указал на то, что горы начинают стачиваться в процессе вздымания и что этот процесс идет непрерывно. Но, несмотря на эти (и другие) отдельные достижения, арабская география в смысле теоретических представлений не продвинулась дальше античных географов. Ее заслуга заключается в основном в расширении пространственного кругозора и в сохранении для потомков идей античности.
О низкой ступени теоретических представлений говорят и карты арабов, которые до XV в. строились без градусной сетки. На этих картах для изображения географических объектов использовались правильные геометрические фигуры - круги, прямые линии, прямоугольники, овалы, что неузнаваемо меняло натуру. "Из боязни идолопоклонства коран запрещал изображать людей и животных. Этот запрет нашел свое отражение и на географических картах, которые чертились как схемы при помощи циркуля и линейки".
Исключение составляют карты аль-Идриси (1100-1165 гг.). В 1154 г. появились его "Географические развлечения". Эта книга, в отличие от чисто описательных страноведческих справочников других арабских авторов, содержала проверку идей Птолемея и исправления его ошибок на основе новейших сведений. Кроме того, в книге были составлены две карты мира, круговая и прямоугольная, на 70-ти листах. Именно эти карты и отошли от арабских канонов тем, что географические объекты были изображены на них в натуральных очертаниях. Правда, эти карты были построены также без градусной сетки, т. е. в смысле математического обоснования они уступали птолемеевым, но в номенклатурной части существенно превосходили их.
Теперь обратимся к раннему средневековью в Европе, которое характеризуется в целом упадком науки. Из географических сочинений этого времени обычно упоминается "Христианская география" Козьмы Ин-дикоплова (VI в.), где даются сведения страноведческого характера по Европе, Индии, Шри-Ланке и Эфиопии. Книга получила довольно широкую известность благодаря тому, что в ней решительно отвергалась шарообразность Земли как заблуждение.
Господство натурального хозяйства в средневековой Европе резко сузило значение географических знаний. Только благодаря крестовым походам 1096, 1147-1149 и 1180-1192 гг. европейцы стали нуждаться в географических сведениях, а также познакомились с арабской культурой.
В последующем значительные географические сведения были получены в результате посольских миссий католической церкви в монгольские ханства, наибольший расцвет которых приходится на XIII в. Среди этих посольств выделяют первого из таких послов- итальянца, францисканского монаха Плано Карпини (1245-1247 гг.) и фламандца Гильома Рубру-ка (1252-1256 гг.), которые разными путями достигли столицы великого хана Каракорум, собрали значительный этнографический, исторический, политический и страноведческий материал. Особый интерес представляет отчет Рубрука о его посольской миссии. Он впервые правильно обрисовал очертания Каспийского моря, как считают некоторые специалисты, также первый установил основные черты рельефа Центральной Азии, и то, что Китай с востока омывается океаном. П. Карпини и Г. Рубрук"дали Западной Европе первое действительно достоверное описание Центральной Азии и монгольских народов и тем самым открыли целую новую область для исследования... Уже одно это придает их трудам большую ценность, и, кроме того, они были пионерами в том движении, которое приоткрыло Азию, хотя и на короткое время, для сношения с Европой".
Выдающимся географическим явлением XIII в. следует назвать книгу венецианского купца Марко Поло (1254 - 1344 гг.) "О разнообразии мира" или, как ее обычно теперь называют, "Книга Марко Поло"18. Этот купец осуществил длительное путешествие в Восточную Азию (1271 -1295 гг.), долго служил у хана Хубилая в Пекине, что дало ему возможность широкого знакомства с жизнью народов Восточной Азии. В своей книге, кроме достаточно правдивого описания многих посещенных мест, Марко Поло упоминает о Японии и острове Мадагаскар. Таким образом, он существенно расширил пространственный кругозор европейцев, впервые широко и доступно познакомил их с богатствами Востока.

Характерно, что в 1477 г. в немецком переводе вышло первое печатное издание этой книги и это была одна из первых в Европе печатных книг.
К литературе подобного рода относится и "Хожение за три моря" тверского купца Афанасия Никитина, который путешествовал в 1466 -1475 гг. по южной и юго-западной Азии, долго прожил в Индии. Правда, его книга была открыта и опубликована лишь в XIX в., но как показатель уровня развития и интересов к географической информации произведение А. Никитина заслуженно упоминается в истории географической науки. Он "был первым европейцем, давшим вполне правдивое, огромной ценности описание средневековой Индии, которую он обрисовал просто, реалистично, деловито, без прикрас. Своим подвигом он убедительно доказывает, что во второй половине XV в., за 30 лет до португальского "открытия" Индии, путешествие в эту страну из Европы мог совершить на свой страх и риск даже одинокий и бедный, но энергичный человек, несмотря на ряд исключительно неблагоприятных условий".
В конце рассматриваемого периода географические путешествия стали предприниматься целенаправленно. В этом отношении выдающейся можно назвать деятельность португальского принца Энрики (Генриха), прозванного Мореплавателем (1394-1460 гг.), который в 1415 г. основал в городе Сегрише на юге Португалии мореходную школу и обсерваторию. Капитаны Энрики Мореплавателя шаг за шагом открывали западное побережье Африки, и их географические открытия продолжались до тех пор, пока, накануне эпохи Великих географических открытий, в 1487 г. Бартоломеу Диаш не достиг мыса Доброй Надежды.
Характерным родом географической литературы рассматриваемого периода является и так называемая коммерческая география. В 1333 г. появилась "Практика торговли" итальянца Пеголетти, которая содержала сведения о качестве и технологии изготовления важнейших товаров, о единицах веса и меры, денежных единицах стран, описание пошлин и транспортных издержек, а также караванной дороги от Азовского моря в Китай. Начиная с XIII в., возникает некоторое подобие "количественного" описания государств (в службах губернаторов и дипломатических агентов итальянских городов-государств). В известной степени в них содержались некоторые истоки экономической географии.
В области картографии важным моментом следует считать появление компаса, что вызвало создание так называемых порталанов - компасных карт, где градусную сетку заменили перекрещивающиеся компасные румбы, по которым определялись курсы кораблей. После появления искусства гравировки на меди эти порталаны стали доступными для широкого круга заинтересованных лиц. Хотя математическая основа у них и отсутствовала, изображение объектов побережий было весьма полным и удовлетворяло непритязательные потребности современников.
Таким образом, частью умозрительно, частью эмпирически и математически обоснованно, древние натурфилософы и их арабские комментаторы заложили основы главных современных направлений естественнонаучной ветви географии. Однако их системы, тесно связанные с историей и народоведением, имели гуманитарный характер, и поэтому в их трудах можно находить мысли, относящиеся и к обществоведческой ветви географии.
Разумеется, в средние века совершались и другие выдающиеся путешествия и географические открытия, но многие из них по ряду причин не оказали влияния на развитие человеческой цивилизации, на развитие наук и, в частности, географии. Среди них наиболее значительными были плавания норманнов в VII—XI вв., во время которых ими были посещены берега Белого моря, открыты Исландия, Гренландия, значительная часть восточного побережья Северной Америки. К подобным путешествиям, очевидно, следует отнести и путешествия китайских чиновников в Центральную и Юго-Восточную Азию, плавания полинезийцев в Тихом океане и др. Общей причиной малой известности этих выдающихся достижений в мире является их экономическая преждевременность. Имели значение и языковые барьеры, отсутствие интернациональной оформленно-сти научных знаний (например, на латинском языке, как это имело место в Европе).
Ученые рассматриваемого периода многообразие объектов географии излагали в некотором единстве. Целостность их мышления проявилась в объединении многих сторон философии, истории, математики, естествознания, политики, медицины, этнографии и зачатков других наук. Географические идеи, не исключая редких дошедших до нас трудов по географии, развертывались в единстве указанных воззрений, не составляя чего-то резко специфического — географический материал смыкался, а во многих случаях, и растворялся в других материалах. "Я считаю, что наука география, которой я теперь решил заниматься, также, как и всякая другая наука, входит в круг занятий философа", - писал в I в. нашей эры Страбон (1964, с. 7). Можно было бы сказать и так: географическое знание является одним из первых форм отражения человеком окружающей среды, и при этом географические объекты (горы, реки, населенные пункты и т. д.) легко воспринимаемы физиологическими рецепторами человека, а географическая информация необходима всем - охотникам, земледельцам, военным, торговцам, политикам. Поэтому не удивительно, что география в абстрактно-целостных построениях древних ученых играла важную роль.

«Судя по сведениям официальных китайских исторических хроник, уже в XI–VIII вв. до н. э. при выборе мест для постройки городов и крепостей китайцы составляли карты (планы) соответствующих участков и представляли их правительству. В период «воюющих государств» (403–221 гг. до н. э.) карты часто упоминаются в источниках как необходимые средства обеспечения военных действий. В хронике Чу Ли («Правила [ритуалы] Чу») записано, что к этому времени уже давно функционировало два специальных правительственных учреждения, ведавших картами: Ta-Ccy-Ty – «все земельные карты» и Ссу-Хсиен – «центр для сбора стратегических карт»…

В 1973 г. при раскопках захоронения Ма-ванг-туй в столице провинции Юньнаш г. Чанша среди оружия и другого снаряжения, сопровождавшего молодого военачальника в последний путь, была обнаружена лаковая шкатулка с тремя картами, выполненными на шелке. Карты датировали периодом до 168 г. до н. э.

Точность контуров и достаточно постоянный масштаб китайских карт II в. до н. э. делают вполне обоснованными предположения о том, что при их составлении использованы результаты непосредственных съемок на местности. Главным инструментом при таких съемках, очевидно, был компас, о применении которого китайскими путешественниками упоминается уже в III в. до н. э.

Достижения китайской практической картографии получили теоретическое обобщение в трудах Пей Сю (223/4? – 271 гг. н. э.)… Конечным результатом этих трудов явился замечательный «Региональный атлас Сю Кунга», состоящий из 18 листов и, возможно, являющийся древнейшим из известных региональных атласов мира. В предисловии к этому труду Пей Сю, обобщая достижения своих предшественников и опираясь на собственный опыт, сформулировал шесть основных принципов «существенностей» составления карт. (Из приведенных А. В. Постниковым принципов следует, что китайцы в III веке блестяще знали геометрию, а из инструментов имели не только компас, но и механические часы и другую технику, необходимую для выполнения геодезических работ. Однако этого заведомо быть не могло. – Авт .)

Картографические принципы и приемы, обобщенные в творчестве Пей Сю, господствовали в китайской картографии до проникновения европейской картографической традиции в XVII–XVIII веках…

В XII–XIV вв. были созданы наиболее значительные произведения китайской картографии, часть из которых сохранилась до наших дней. Широко известны, в частности, замечательные по географической достоверности карты, награвированные на лицевой и боковой сторонах одной из стел в так называемом «лесу плит» в древней столице Китая г. Сиани. Карты датированы маем и ноябрем 1137 г. и созданы по оригиналам, составленным в 1061 г. – конце XI в. с использованием… карты Цзя Тана (IX в.). Карты на стеле имеют сетку квадратов со стороной в 100 ли (57,6 км), и изображение береговой линии и гидрографической сети на них несомненно совершеннее, чем на любых европейских или арабских картах того же периода. Другим замечательным достижением китайской картографии XII в. является первая известная науке печатная карта. Предполагается, что она была изготовлена около 1155 г. и, таким образом, опередила первую печатную европейскую карту более чем на три столетия. Эта карта, служившая иллюстрацией в энциклопедии, показывает западную часть Китая. Помимо поселений, рек и гор, на севере обозначена часть Великой Китайской стены. Описанные карты имеют северную ориентировку…

Если на китайских картах суши основой для нанесения элементов содержания и определения масштаба служит сетка квадратов, то для морских картографических пособий главными параметрами, определяющими масштаб и рисовку контура побережий, были расстояния в днях пути и компасные курсы между отдельными их пунктами. Морские акватории покрывались рисунком волн, а сетка квадратов на них не проводилась… (Очень напоминает европейские карты-портоланы. – Авт.)

В период с 1405 по 1433 г. под руководством Чжэн Хэ китайские мореплаватели совершили семь дальних плаваний, во время которых они доходили до берегов Персидского залива и Африки. Обеспечение безопасного плавания… требовало не только значительных географических познаний и навигационных навыков, но и наличия совершенных картографических пособий. Косвенным свидетельством существования таких пособий на борту кораблей китайской эскадры может служить так называемая «Морская карта» экспедиции Чжэн Хэ, составленная в 1621 г., на которой показано восточное побережье Африки. В то же время… эта карта имеет хорошо выраженные особенности, доказывающие наличие арабского влияния… В частности, это влияние можно усмотреть в указании широт отдельных пунктов побережий Африки… через высоту Полярной звезды, выраженную в «пальцах» и «ногтях» (у арабов того времени 1 «палец» («Исаби») = 1°36 , а 1 «ноготь» («Зам») =12,3)…

В XVII–XVIII вв. картография Китая попадает под сильное влияние французских миссионеров-иезуитов, которые, широко используя китайские материалы и основываясь на астрономических определениях, стали составлять географические карты Китая в привычной для европейцев системе географических координат широты и долготы. С этого периода самобытное развитие китайской картографии практически прекращается и лишь детальные, многокрасочные топографические рисунки художников XVIII–XIX вв. продолжают напоминать о богатых картографических традициях Древнего Китая».

Европейская картография раннего Средневековья

Средневековые европейские карты в высшей степени своеобразны: на них нарушены все реальные пропорции, очертания земель и морей вполне могут быть деформированы для удобства изображения. Но эти карты не имели того практического назначения, которое, естественно, придается им в современной картографии. Они незнакомы ни с масштабом, ни с сеткой координат, но зато им присущи такие признаки, которых современная карта лишена.

Средневековая карта мира совмещала в одной пространственной плоскости всю священную и земную историю. На ней можно обнаружить изображения Рая с библейскими персонажами, начиная с Адама и Евы, тут же встречаются Троя и владения Александра Македонского, провинции Римской империи – все это наряду с современными христианскими царствами; полнота картины, объединяющей время с пространством и целостный историко-мифологический хронотоп , довершается сценами предсказанного в Писании конца света. История оказывается запечатленной на карте, точно так же, как она отражена в иконе, на которой соседствуют герои Ветхого и Нового Заветов, и мудрецы, и правители более поздних эпох. География Средних веков неотрывна от истории. Причем разные части света, а равно и разные страны и пункты обладали в глазах средневековых людей неодинаковым моральным и религиозным статусом. Были места сакральные, и были места профанные. Были и пруклятые места, прежде всего жерла вулканов, которые считались входами в геенну огненную.

Пример Т-О карты

За некоторыми исключениями, все уцелевшие образцы западноевропейских карт, изготовленных ранее 1100 года, могут быть на основании их формы разделены на четыре более или менее четко выделяемые группы.

Первую группу составляют чертежи, иллюстрирующие предложенное Макробием деление земной поверхности на зоны. Подобные чертежи встречаются в рукописях уже с IX века. Чертежи этой группы еще нельзя назвать картами в полном смысле этого слова.

Ко второй группе относятся простейшие схематические изображения трех континентов, часто называемые картами типа Т-О или О-Т. Известный тогда мир изображен на них в виде круга, в который вписана буква Т, разделяющая его на три части. Восток оказывается в верхней части карты. Часть, расположенная вверху, над перекладиной буквы Т, представляет Азию; две нижние части – Европу и Африку. Обычно поверхность карты лишена украшений в виде виньеток или каких-либо условных символов, а пояснительные надписи сведены до минимума.

На многих картах типа Т-О основные материки имеют названия по именам трех сыновей библейского патриарха Ноя – Сима, Хама и Яфета, которым по разделу Земли после Всемирного потопа достались Азия, Африка и Европа. На других картах вместо этих имен даны названия материков; на некоторых картах обе номенклатуры присутствуют совместно.

Чертежи третьего типа довольно близки картам типа Т-О, но отличаются большей сложностью. Они сопровождают рукописи сочинений Саллюстия. Чертежи следуют форме карт типа Т-О, но общий вид их значительно оживляется пояснительными надписями и рисунками. На древнейшем их образце X века нет даже обозначения Иерусалима, который неизменно присутствует в центре большинства более поздних карт.

Самой интересной является четвертая группа. Считается, что в конце VIII века некий Беат, священник из бенедиктинского аббатства Валькавадо в Северной Испании, написал комментарий к Апокалипсису. Чтобы представить графически разделение мира между двенадцатью апостолами, сам Беат или кто-то из его современников начертил карту. Хотя ее оригинал и не дошел до нас, в рукописях Х и последующих столетий сохранилось не менее десяти карт, сделанных по ее образцу. Лучший образец – карта из Сен-Севрского собора, датируемая приблизительно 1050 годом.

Помимо сугубо библейских сюжетов, на картах находили место порождения «ереси»: различные мифические земли, биологические монстры и т. п. Эти фантастические элементы оказались весьма живучими, и некоторые из них бытовали на картах вплоть до XVII века. «Изобретателем» этой галереи диковинок считается Солин, автор книги «Собрание вещей, достойных упоминания» («Полихистор»). Солина копировали еще долгое время после того, как его мифы и чудеса были развенчаны, а его биологические монстры «украшали» не только средневековые, но и более поздние карты.

Важное место в картографии Средних веков занимали библейские Гог и Магог. Стойкость этой мифической традиции была настолько велика, что даже такой просвещенный человек, как Роджер Бэкон (ок. 1214–1294) рекомендовал изучение географии, в частности для того, чтобы определить время и направление нашествия Гога и Магога. Эта история была не менее знаменита, чем сейчас – история нашествия татар и монголов того же XIII века.

Кроме Рима и Иерусалима, на «картах мира» можно найти Трою и Карфаген, Критский лабиринт и Колосса Родосского, маяк на острове Фарос у Александрии и Вавилонскую башню.

Географические представления средневековых картографов стали постепенно расширяться лишь в период Крестовых походов 1096–1270 годов, что в известной степени отразилось в наиболее значительном и интересном произведении – Герефордской карте мира (ок. 1275), вычерченной на пергаменте из кожи целого быка монахом Ричардом из Голдингема. Карта помещалась в алтаре Герефордского кафедрального собора и была, по сути дела, иконой.

Другая группа карт трактует распределение земных и водных масс обитаемого мира по схеме природных зон (тропической, умеренных и полярных). Эти карты получили в современной литературе названия «зональных» или «макробиевых». Некоторые из них показывают пять, другие семь зон или климатов Земли.

На зональных картах четко прослеживается идея шарообразности Земли. Земной шар опоясан двумя перекрещивающимися океанами (Экваториальным и Меридиональным), образующими четыре равные четверти шара с континентами. Карты допускают обитаемость не только нашей ойкумены, но и трех других континентов.

На двух зональных картах изображен экватор – это карта аббатисы Геррады из Лансберга в ее сочинении «Сад наслаждений» (ок. 1180) и карта Джона Галифакса из Холивуда (ок. 1220).

В общей сложности науке известно около 80 «макробиевых» карт, наиболее ранняя из которых относится к IX веку.

Арабские карты

Исходные позиции мусульманской географической науки, продиктованные священной книгой ислама – Кораном, базировались на примитивных представлениях о плоской Земле, на которой, подобно кольям, установлены горы и находятся два моря, отделяющиеся друг от друга, чтобы не слились, специальной преградой. География у арабов называлась наукой «о почтовых сообщениях» или «о путях и областях». Интенсивное развитие астрономии и математики неизбежно выводило арабскую географию за рамки космографических догм Корана, так что некоторые авторы стали трактовать ее как математическую «науку о широтах и долготах».

Знаменитый математик и астроном Мухаммед ибн Муса ал-Хорезми создал «Книгу картин земли», представляющую собой сильно переработанный и дополненный вариант птолемеевой географии; книга широко использовалась и высоко ценилась в арабском мире. В рукописи «Книги картин земли», хранящейся в Страсбурге, имеются четыре карты, из которых наиболее интересны карты течения Нила и Меотиды (Азовского моря). На карте Нила из этой рукописи отмечены границы климатов , природно-климатических поясов.

Своеобразная картографическая и географическая традиции сформировались при дворе Саманидов в Хорасане. Основателем этого направления был Абу-Зейд Ахмед ибн Сахл ал-Балхи (ум. в 934). Им была написана «Книга земных поясов», которая, видимо, представляла собой географический атлас с пояснительным текстом. Карты из труда ал-Балхи перешли в сочинения Абу Исхак ал-Истахри и Абу-л-Касим Мухаммед ибн Хаукаля, оказав влияние на все картографические произведения обоих авторов, что дало возможность одному из первых исследователей арабских карт, Миллеру, объединить их в его «Арабских картах» под общим названием «Атлас Ислама», прочно вошедшим в историко-картографическую литературу.

В картах «Атласа Ислама» идеи геометризма и симметрии господствовали над реальными знаниями. Все географические карты чертились при помощи циркуля и линейки. Геометрическая правильность очертаний морей неизбежно влекла за собой грубое искажение очертаний и несоразмерность (по сравнению с действительными) площадей морей, заливов и суши. Реки и дороги вне зависимости от их натуральных очертаний вычерчивались прямыми линиями. Сеть меридианов и параллелей отсутствовала, хотя географические тексты, сопровождавшие карты, нередко содержали указания широт и долгот.

Условно-геометрическая традиция продолжала господствовать в арабской картографии и в последующий период (XII–XIV века).

Совершенно особняком, без видимой связи с традициями «классической» арабской картографии, стоят труды знаменитого арабского ученого Абу-Абдаллах аш-Шориф ал-Идриси (1099–1162), уроженца Марокко, получившего образование в Кордове и приглашенного в Сицилию королем Рожером II. В 1154 году ал-Идриси по поручению Рожера II составил 70 отдельных карт «населенных областей» и одну общую карту мира. В условиях Сицилийского королевства, в культуре которого значительную роль играли арабы, в картографическом творчестве ал-Идриси, освобожденном от мусульманских пут условности и схематизма, проявилось не только глубокое и давнее знание античной географической науки, но и умение подходить критически к картам Птолемея. Этим умением европейские картографы овладели лишь тремя-четырьмя столетиями позже, в рамках традиционной хронологии.

Каждая «областная карта» ал-Идриси показывала 1/10 часть одного из семи «климатов», а соединение всех карт в определенном порядке давало полную карту мира. Помимо этой прямоугольной карты, на 70 листах ал-Идриси составил круглую карту мира на серебре, наиболее полно отразившую птолемеевские представления.

Нельзя обойти молчанием своеобразное чисто теистическое картографирование – так называемые карты киблы, указывавшие правоверным мусульманам направления, в которых следовало преклоняться так, чтобы быть лицом к Мекке в часы ежедневных молитв в разных странах. В центре карты находится квадратное изображение священного храма Кааба в Мекке с указанием расположения его ворот, углов, черного камня и священного источника Земзем. Вокруг Каабы помещено 12 овалов в форме замкнутых парабол, которые изображают 12 михрабов для разных частей мусульманского мира. Михрабы расположены соответственно географическому порядку этих частей, а каждая из последних представлена в надписи несколькими наиболее известными городами.

Источники свидетельствуют о наличии детальных описаний побережий с указанием расстояний и магнитных румбов между их пунктами у арабов уже в XII веке. Позже подобные описания получили итальянское название портоланов, но уже в трудах ал-Идриси имеется деталь истинного портолана побережий между Ораном и Барка. Первый, действительно известный науке итальянский портолан появился позже.

В дальнейшем наибольший вклад в развитие этого оригинального вида морских карт в XV–XVII веках был внесен итальянскими и каталонскими картографами, а вслед за ними испанскими и португальскими. В этот более поздний период мусульманские картографы сделали, судя по источникам, значительно меньше для развития морской картографии. Известно всего несколько арабских и турецких карт-портоланов, из которых наиболее замечательны и хорошо изучены морская карта Ибрагима ал-Мурши (1461). Нам надо помнить, что карты-портоланы составляли секрет государства, поэтому их небольшое количество вполне объяснимо.

Картография эпохи Возрождения

Практические нужды развития сельскохозяйственного производства и торговли порождали необходимость описаний земельных угодий, сухопутных торговых путей, маршрутов морских каботажных и дальних плаваний, мест, удобных для якорных стоянок кораблей и укрытия их от непогоды. И вот в XIII веке произошло осознание, что географические реалии и их соотношения в пространстве качественно лучше передаются в графической, нежели в текстовой форме, что карта может быть незаменимым пособием в организации хозяйства. Уже около 1250 года появились составленные монахом Мэттью Пэрисом (Матвеем Парижским) дорожные карты Англии и Уэльса. Они представляли собой итинерарии, или списки дорожных станций с расстояниями между ними, но уже иллюстрированные. (Карты Мэттью Пэриса имеют некоторые черты сходства с «Пейтингеровой таблицей», благодаря чему можно предположить наличие некоторой генетической связи этих оригинальных картографических произведений.)

Наиболее быстро пошло дело в морском картографировании. Периплы, описания маршрутов, можно было использовать почти исключительно для плавания в видимости берегов, чтобы навигатор мог следить за указаниями документа об очередности портов и гаваней и расстояний между ними в днях пути. Но для плаваний в открытом море, вне видимости берегов, нужно было знать направление между портами. Решение этой задачи дало изобретение карт-портоланов.

Первое упоминание об использовании карт-портоланов на практике относится к 1270 году, когда мореходы короля Людовика IX, совершавшего по Средиземноморью крестовый поход в Северную Африку, смогли определить после бури положение королевского корабля, используя морскую карту; она не сохранилась.

Из-за секретности этих карт полностью отсутствуют их ранние образцы. Они фактически являлись ключом к заморским рынкам сбыта и колониям, средством обеспечения обогащения для их владельцев. На государственном уровне карты-портоланы рассматривались как секретные материалы, и их свободная циркуляция и внедрение в научную сферу были почти полностью исключены. На испанских кораблях предписывалось хранить карты-портоланы и навигационные журналы скрепленными со свинцовыми грузами, чтобы в случае взятия судна неприятелем немедленно утопить их.

Итак, в начале XIV века карты-портоланы появляются как уже вполне сформировавшийся тип карт. Наиболее ранняя известная карта этого типа, так называемая Пизанская карта, предположительно была вычерчена немногим ранее 1300 года. От этого века до нас дошло не более 100 карт-портоланов. Производство их развивалось первоначально в итальянских городах-республиках и в Каталонии, их языком была латынь. Вычерчивали их обычно на пергаменте, изготовленном из целой овчины с сохранением ее естественной формы. Размеры их колебались от 9045 до 140 75 см.

Функциональной и графической основой карт-портоланов служила центральная роза ветров. Современный магнитный компас обеспечил совмещение древней розы ветров и магнитной иглы. Следует заметить, что изобретение компаса хронологически совпадает со временем появления карт-портоланов.

Но роза ветров имеет более древнее происхождение, чем магнитная стрелка. Первоначально она развивалась независимо и была не более чем удобным способом деления кругового горизонта, а названия ветров использовались для указания направлений. Из розы ветров прочерчивались лучи по числу основных компасных румбов. Вначале использовалось восемь основных ветров; долго удерживалась латинская 12-ветровая роза, затем число ветров дошло до 32. На периферии карты, на лучах основной розы по кругу располагались вспомогательные розы. Розы ветров – основная и вспомогательные – использовались для нанесения на карту контуров береговой линии, портов и т. п., а также для определения в плавании курсового магнитного румба. Средневековый компас позволял прокладывать курс судна с угловой точностью, не превышающей 5°.

На вопрос, откуда пришел компас – из Китая или Европы, ответ очень прост. Из Европы. Арабы использовали для обозначения компаса итальянские, а не китайские термины. В случае же, если бы путь был обратным, а арабы в том и другом случае должны быть посредниками, у арабов были бы китайские термины.

В 1269 году Петрус Перигринус снабдил магнитную стрелку круглой градуированной шкалой и с помощью этого устройства определял магнитные направления на предметы. 1302 год – традиционная дата изобретения неизвестным итальянским навигатором из Амальфи морского компаса, заключавшегося в соединении розы ветров с магнитной иглой. Для обозначения главных точек компаса использовались различные (латинские, франкские, фламандские) названия ветров, а также северная Полярная звезда.

Изготавливая карты-портоланы, европейские картографы впервые по-настоящему осознали роль направлений и угловых измерений в составлении карт. В этом смысле карты-портоланы открывали новый этап в развитии практической картографии.

Карты-портоланы первоначально использовались для обслуживания морской торговли Италии и каталонских портов и охватывали акватории, по которым проходили их торговые пути от Черного моря до Фландрии. Со временем производство карт распространилось в Испании и Португалии, где их изготовление приобрело характер государственной монополии, а карты считались секретными.

Указом короля Испании от 20 января 1503 года в Севилье была учреждена «Палата торговли с Индиями», представлявшая собой государственное ведомство, объединявшее функции министерства торговли и гидрографического департамента для регулирования заокеанских торговых отношений и изучения вновь открытых территорий с обращением особого внимания к Новому Свету. Был создан отдельный географический или космографический департамент этой Палаты, явившийся, возможно, первым в истории гидрографическим департаментом. Пилот-майором (главным лоцманом) этого департамента, ответственным за составление карт и лоций, стал знаменитый путешественник Америго Веспуччи (1451–1512).

С конца XV века гидрографическое управление, подобное испанскому, существовало под названием Палата Гвинеи (позднее – Палата Индии) в Португалии.

В это время карты-портоланы стали объектом незаконной торговли. Официальные карты испанской Палаты хранились в сейфе с двумя замками, ключи от которых были только у Пилот-майора и Главного космографа. После того как Себастьян Кабот (1477–1557) пытался продать англичанам «секрет» мифического Анианского пролива, был издан указ, запрещавший иностранцам занимать руководящие посты в Палате. Но, несмотря на такие тщательные предосторожности со стороны испанского и португальского правительств, сведения о географических открытиях и практика составления карт-портоланов неизбежно распространялись в другие страны.

Затем морская картография начала развиваться в Голландии. Голландцы, досконально изучив берега Северной Европы, создали знаменитый морской атлас «Зеркало моряка», первый том которого вышел в свет в 1584 году. Значительный вклад в картографирование внесла голландская Ост-Индская компания, в частности составив так называемый Секретный атлас, включавший 180 детальных карт. С 1600 года активные картографические работы стала проводить и английская Ост-Индская компания.

Около 1406 года «Руководство по географии» Птолемея было переведено во Флоренции на латынь. Несколько позже появились карты, заменившие собой схоластическую картину мира, которую проповедовали монастырские «карты мира». Уже при самом своем новом рождении в Европе «География» Птолемея, восторженно принятая учеными и в какой-то степени канонизированная, потребовала уточнения в части хорошо знакомого средневековым европейцам Скандинавского Севера и Гренландии.

В 1492 году уроженец Нюрнберга Мартин Бехайм в содружестве с художником-миниатюристом Георгом Хольцшуером создали глобус, получивший известность как первый современный глобус Земли. Небесные глобусы более ранних периодов использовались и раньше византийскими, арабскими и персидскими астрономами, но за период между античностью и XV веком не сохранилось ни одного географического глобуса. Глобус Бехайма, по-видимому, основан на карте мира Генриха Мартеллуса конца XV века и имеет немногим более 50 см в диаметре (20 дюймов).

На глобус нанесены разделенный на 360 неоцифрованных частей экватор, два тропика, арктический и антарктический полярные круги. Показан один меридиан (80 к западу от Лиссабона), который также поделен на градусы; деления не подписаны, но в высоких широтах дана продолжительность наиболее длинных дней. Протяженность Старого Мира на глобусе равна 234° (при истинном значении 131°), и соответственно расстояние между Западной Европой и Азией на нем уменьшено до 126° (на самом деле 229°), что является итоговым выражением доколумбовых представлений о мире.

Применение печати для размножения карт позволило широко использовать сравнительный метод в картографии и таким образом стимулировало ее дальнейшее развитие. В то же время массовое производство карт способствовало в ряде случаев достаточно стойкому закреплению устаревших и ошибочных представлений.

Даже если картограф-составитель имел в своем распоряжении первичные материалы съемок – навигационные описи, карты-портоланы, судовые журналы, он не всегда мог связать эти материалы с имеющимися картами. Лишь с дальнейшим развитием методов астрономических определений координат местности, а также с изобретением тригонометрической съемки (триангуляции) картографы получили возможность определять практически неограниченное количество точек на местности путем измерения углов треугольников, образуемых этими точками, и длины исходного базиса.

Принципы метода триангуляции впервые были сформулированы в 1529 году известным математиком, профессором университета в Лувене Геммой Фризом Регниером (1508–1555). В 1533 году он сброшюровал с фламандским изданием «Космографии» Петра Апиана свою работу «Книжка» («Libellus»). В этом труде он детально описал метод съемки обширного региона или целого государства с помощью триангуляции. Метод триангуляции, во всех аспектах подобный методу Геммы Фриза Регниера, был, по-видимому, независимо изобретен до 1547 года Августом Хиршфогелем (1488–1553).

В 60-х годах XV века Иоганнес Региомонтан (1436–1473) посетил Феррару, где его захватило всеобщее увлечение «Географией» Птолемея, а также мечта создать новую карту мира и европейских государств. Он составил «Календарь», знаменитые «Эфемериды», или астрономические таблицы, и список координат различных мест, в основном почерпнутый у Птолемея. Также Региомонтан вычислил таблицы синусов и тангенсов и издал первое в Европе систематическое руководство по тригонометрии «О треугольниках», в котором рассматривались плоские и сферические треугольники.

Другой известный ученый XVI века, профессор астрономии и математики в Ингольштадте (Бавария) Петр Апиан (1495–1552) занимался составлением различных географических карт, среди которых известны карта мира в сердцевидной проекции, карта Европы и ряд региональных карт. В своем наиболее известном сочинении «Космография или полное описание всего мира» (1524), выдержавшем многочисленные переиздания, Апиан, в частности, дает указания по определению географических долгот посредством измерения расстояний Луны от звезд. Много внимания он уделял также совершенствованию астрономических инструментов.

Характерно, что все эти ученые были специалистами в области геометрии и тригонометрии, имели опыт в астрономических инструментальных наблюдениях и в известной степени были инструментальными мастерами, что неизбежно приводило к пониманию ими применимости геометрии и инструментальных методов к практическим съемкам.

Триангуляция для картографических целей впервые была применена великим фламандским картографом Герардом Меркатором (1512–1594), который в 1540 году издал на четырех листах карту Фландрии. Триангуляционная съемка осталась единичной для своего времени, но она знаменовала начало нового этапа развития картографии, получившей теперь возможность оперативного внесения новых сведений в обзорные карты с безошибочной локализацией этих данных. Большую роль сыграла также разработка новых проекций, из которых отметим лишь используемую до настоящего времени для целей навигации проекцию Меркатора (1541), дающую возможность прокладывать курсы судов по прямой линии.

Мы уже писали, что практика съемок земель в Древнем Риме вызвала необходимость создания специальных инструкций землемерам. Следующие подобные инструкции относятся к XVI веку. (Не случайно мы сомневались в датировке предыдущих инструкций.) Эти инструкции и наставления давали в известной степени нормированную методику полевых работ и составления планов и карт.

Первое руководство, дававшее конкретные указания землемеру, было издано около 1537 году Ричардом Бенизом (ум. в 1546), который был съемщиком у короля Генриха VIII. Текст Бениза не дает никаких указаний по поводу измерения направлений линий, а также не содержит упоминаний какого-либо инструмента для определения меридиана или направления любой другой точки съемки. Следует отметить, что традиция проводить съемку земель линейными методами, с ограниченным привлечением угловых измерений так и не была изжита в европейской картографии вплоть до XVIII века.

В начале XVII века в войнах Нидерландов, и особенно в Тридцатилетней войне (1618–1648), получили развитие массированные перемещения войск воюющих государств на местности. И для обеспечения маневра потребовалось значительно более детальное изучение ландшафта в оперативной картографической форме, с особым вниманием к условиям проходимости для крупных контингентов пехоты, кавалерии и артиллерии. Все это сильно расширило функции военных инженеров, которые наряду со своими прежними занятиями фортификацией начали производить съемки и рекогносцировку местности в топографических масштабах. Первоначально во Франции, а затем и в других странах Европы военные инженеры стали объединяться в специальные подразделения и получать профессиональную подготовку, частью которой было обучение элементам топографической съемки и составлению планов и карт.

Будучи оперативно-тактическими документами, военные карты должны были обладать хорошими измерительными свойствами, поэтому неудивительно, что наиболее ранние их образцы, составленные военными инженерами, указания масштабов имеют уже в 1540–1570 годах, в то время как на гражданских картах это начинается лишь с 70-х годов XVI века. Первой картой, которая была составлена со строгим соблюдением масштаба, считается план города Имолы, созданный Леонардо да Винчи (1452–1519) во время его службы у Чезаре Борджиа в 1502–1504 годах.

Важность угловых измерений для составления военных карт особо отмечена в 1546 году в книге итальянца Никколо Тарталья, служившего у английского короля Генриха VIII. Тарталья описывает компас с визирами, приспособленный для проведения угловых измерений. В конце XVI века в Ирландии военным топографом Ричардом Бартлетом была выполнена замечательная топографическая съемка, которая сильно опередила по точности и достоверности все современные ей работы. Следует подчеркнуть, что съемка Бартлета была редким исключением для того периода; расцвет военной топографии приходится на середину XVIII–XIX веков.

Проиллюстрируем важность картографии следующим примером.

Стремясь к захвату и закреплению за собой вновь открытых земель, испанцы и португальцы после долгих споров совершили условный колониальный раздел мира, установив границы своих сфер влияния по так называемой линии Тордесильяса, за которую в Западном полушарии принимался меридиан 46°37 з. д., а в восточном – 133°23 в. д. Молуккские острова, находящиеся приблизительно под 127°30 в. д., то есть в непосредственной близости от демаркационной линии, были главным источником восточной торговли специями. Потому-то они и стали основной ареной так называемой войны карт между Испанией и Португалией: в этой «войне» стороны всеми силами старались помещать на картах «острова специй» в пределах своих условных зон.

Породив массу картографических фальсификаций, «война карт» оказала тем не менее определенное стимулирующее влияние на изучение космологии и картографии.

Секретное открытие Бразилии

Кто первым ступил на берег Южно-Американского континента? – этим вопросом занялся доктор исторических наук, профессор, академик РАЕН А. М. Хазанов. Он пишет:

«Считается, что крупнейшую страну Южной Америки – Бразилию – открыл в 1500 г. Педру Алвариш Кабрал. Однако я хотел бы предложить свою гипотезу, суть которой состоит в том, что Васко да Гама, возможно, еще до Кабрала, побывал в этой стране. В пользу этой гипотезы можно привести целый ряд «железных» аргументов».

Нам эта версия дает возможность на примере показать важность географии и картографии для государственных дел XV–XVI веков.

Ниже следует изложение статьи А. М. Хазанова.

Географический детерминизм

Физические условия Атлантического океана делали трансатлантические путешествия даже в начале XV века не только вполне возможным, но и не слишком сложным предприятием. Америка ближе к Европе, чем, например Южная Африка, и если южная оконечность Африки была достигнута европейцами в 1488 году, то логично предположить, что Америка могла быть достигнута ими еще раньше. К тому же в середине Атлантического океана находятся острова, которые могли служить отличной опорной базой для такого путешествия. Эти острова были обитаемыми, и их жители к моменту смерти Энрике Навигатора в 1460 году были из всех обитателей Старого Света самыми близкими соседями жителей Америки.

По авторитетному свидетельству адмирала Ла Гравьера, «начиная от Азорских островов бурное море сменяется зоной бризов, таких тихих и постоянных по направлению, что первые навигаторы считали этот путь дорогой земного рая. Корабли входят здесь в зону пассатных ветров» .

Уместно привести также мнение Ж. Кортезана: «Если мы сравним препятствия, опасности и бури, с которыми сталкивались первые корабли, путешествовавшие к Азорам, или вдоль побережья Марокко, или на юг, с той крайней легкостью навигации, которую они встречали в зоне пассатных северо-западных ветров, то нельзя не удивиться тому, что навигаторы XV века потратили так много времени, чтобы достичь края этого легкого и соблазнительного пути и открыть Америку» .

Известно, что Бенгальское течение делало крайне затруднительным путешествие к мысу Доброй Надежды вдоль западного побережья Африки. Чтобы достичь Индийского океана, кораблям легче было описать большую дугу к западу в Атлантике, подойдя близко к берегу Бразилии, и оттуда с помощью попутных ветров и течения, идущего вдоль меридиана, идти к мысу Доброй Надежды. Так же и в обратном направлении: чтобы быстрее пройти от берега Мина к Португалии, парусные суда предпочитали не идти вдоль Африки, а описывать большой полукруг, который приводил их в Саргассово море, а оттуда к Азорским островам. Иначе они рисковали столкнуться с встречными ветрами, постоянно дующими в этом районе.

С самых первых попыток португальских мореходов следовать курсом на юг Африки, океанические течения и ветры заставляли их проходить так близко к берегам Бразилии, что они никак не могли не заметить признаков, свидетельствующих о близости земли (птиц, веток, кусков деревьев и т. п.).

Во время первого путешествия Васко да Гамы его флотилия в августе 1497 года отошла от африканского берега и отважно углубилась в Атлантику, описав большую дугу к западу. На метеорологической карте Атлантического океана, соответствующей августу, мы можем видеть, какие ветры должен был встретить знаменитый мореплаватель. Знакомство с этой картой, а также с направлением и скоростью течений в Атлантике не оставляет сомнений в том, что флот Васко да Гамы должен был очень близко подойти к Пернамбуку (северо-восточный угол Бразилии). А учитывая реальное расстояние, которое требовалось пройти, и скорость ветров и течений, легко подсчитать, что такое путешествие занимало 40–45 дней.

История этого пути такова. На первом этапе исследователи изучали север Африки. На втором произошло открытие Мадейры и Азорских островов (1419 и 1427 года). Эти острова, будучи освоены и заселены, послужили базой для новых экспедиций. Есть основания утверждать, что открытие островов Флорес и Корву мореплавателем Диогу де Тейви в 1452 году было связано с попыткой достичь острова Семи городов, в результате чего было открыто Саргассово море. Так в ходе все более дальних плаваний португальцы шаг за шагом продвигались все ближе к берегам Бразилии.

Если мы сравним расстояния от Лиссабона до Азорских островов и от них до восточной точки Бразилии, то трудно будет допустить, что после преодоления первого участка понадобилось целых 73 года для преодоления второго, гораздо более легкого сектора Атлантики. Многое тут объясняет максимальная секретность, которой окружил португальский королевский двор плавания своих судов в Атлантике.

Картографический ресурс

Существуют относящиеся ко времени Энрике Навигатора португальские карты 1438, 1447, 1448 годов и самая важная – карта Диогу де Тейви 1452 года. И эта последняя неопровержимо свидетельствует, что в 1452 году или немного раньше Диогу де Тейви осуществил путешествие и провел основательные исследования в Западной Атлантике и подходил к берегам Нового Света. Известны и более поздние португальские карты доколумбова времени, на которых зафиксированы участки атлантического побережья Америки.

Сегодня доказано, что король Жуан II и его космографы имели информацию о местоположении острова Пряностей (Молуккских островов) и знали его географические координаты. Таким образом, когда начались переговоры о Тордесильясском договоре (1494), Жуан II обладал ценными географическими знаниями и ресурсами, которых не было у кастильских суверенов.

Географические карты сыграли огромную роль в истории человечества. В условиях острой испано-португальской конкуренции португальская корона требовала сохранения в глубокой тайне не только географических карт, но и любой информации, касающейся португальских морских путешествий. Особенно неукоснительно это требование соблюдалось в отношении сведений о путешествиях в Западную и Южную Атлантику, имевших своей целью поиски морского пути в Индию. В результате до нас не дошли географические карты или какие-либо другие источники, в которых была бы зафиксирована обширная и надежная информация, подтверждающая плавания португальских навигаторов к берегам Америки в доколумбов период. Тем не менее и сохранившиеся свидетельства дают достаточные основания для того, чтобы утверждать, что такие «секретные» путешествия все же имели место.

Земля в Западной Атлантике

Здесь мы должны обратиться к следующей группе источников – упоминаниям в документах того времени. По соображениям секретности в хрониках не написано прямо о португальских путешествиях к западу от Азор вплоть до упоминания об этом в книге Дарти Пашеку Перейры и до прибытия Педру Алвариша Кабрала в Бразилию в 1500 году. Тем не менее такие путешествия были.

Некоторые прямые или косвенные упоминания в документах 1452, 1457, 1462, 1472–1475, 1484 и 1486 годов о путешествиях на запад и о существовании земли в Западной Атлантике дают право утверждать, что португальцы знали об Антильских островах и побережье Американского континента еще в первой четверти XV века. Судя по всему, открытие Нового Света было начато в 1452 году экспедицией Диогу де Тейви и продолжено путешествием к берегам Америки Жуана Ваз Корти-Реаля в 1472 году.

Особо следует сказать о королевских дарственных грамотах, в которых содержится интересующая нас информация. Самая поразительная из них – грамота от 3 марта 1468 года, предоставляющая в дар Фернау Дулмо капитанию на «великий остров, острова или континент, который был найден и предположительно был островом Семи городов». Мы не знаем, плавал ли сам Фернау Дулмо к этому «великому острову». Вероятно, он сделал это, но результаты его предприятия, как обычно, были засекречены.

Сохранились также документы, упоминающие о путешествии Антониу Леме, который видел острова или континент на западе около 1484 года, и документы анонимных лоцманов, которые после 1460 года тоже видели острова на западе. На их сведения позже опирался Колумб, как он сам признавался.

К этому следует добавить большое число существующих королевских грамот, которые (начиная с 1460–1462 годов) дают капитанам и лоцманам пожалования на какие-то неопределенные «острова» с целью их открытия и заселения. Наиболее любопытные и важные из них – грамоты мадейрцу Руи Гонсалвишу да Камара (1473) и Фернау Телишу (1474).

Один из документов, относящихся к 1486 году, упоминает даже о намерении «снова найти какие-либо земли на западе».

Дуга Васко да Гамы

Частота португальских экспедиций в зону пассатных ветров постепенно возрастала с открытием и колонизацией островов Мадейра, Азоров, островов Зеленого Мыса (Кабо-Верде), с открытиями на берегах Африки, с основанием фактории Арген, с освоением Гвинейского побережья, берега Мина, островов Сан-Томе и Принсипи. Неслучайно именно португальцы накопили так рано столь большой и ценный опыт навигаций. По словам Ж. Кортезана, «только из Португалии можно было осуществить такие путешествия, ибо только здесь существовали в комбинированном виде географические, научные и финансовые возможности, необходимые для реализации этих открытий» .

Свидетельства о путешествиях и о возможных открытиях земель или островов на западе множатся, начиная с 1470–1475 годов, и особенно после 1480–1482 годов, то есть после открытия, исследования и колонизации берега Гвинейского залива и островов Сан-Томе и Принсипи. Возвращение кораблей из Гвинейского залива, с островов Кабо-Верде и островов Сан-Томе в Португалию систематически осуществлялось, так сказать, «по воле волн», то есть с помощью штилей Гвинейского залива и бризов Атлантики с обязательным заходом на Азоры, откуда затем уже шли в Лиссабон и другие порты Португалии.

Начиная с 1482 года каравеллы плавали уже на расстояния, вдвое превышавшие обычные для них: от Лиссабона до Сан-Жоржи да Мина. При этом обычным делом стало плавание по большой дуге, выгнутой в сторону Западной Атлантики, причем с каждым разом португальские флотилии описывали все большую по размерам дугу. Такую дугу описывал и Васко да Гама во время своих путешествий в Индию. Не исключено, что он повторял известный ему маршрут.

Специалист по эпохе великих географических открытий Гагу Коутинью, изучавший возможности португальских морских судов, а также силу и направление течений и ветров в Атлантике, пришел к заключению, что дуга, описанная флотом Васко да Гамы в Атлантике во время его первого путешествия в Индию, могла доходить почти до Пернамбуко. А самым, пожалуй, убедительным аргументом в пользу выдвигаемой нами гипотезы может служить весьма любопытный документ – инструкции, которые составил Васко да Гама в феврале 1500 года для Педру Алвариша Кабрала, отправлявшегося в торговую экспедицию в Индию, в ходе которой он, как принято считать, случайно открыл Бразилию. Тот маршрут, которого он советовал придерживаться Кабралу, на самом деле и был лучшим, кратчайшим путем к Бразилии.

Флотилия под командованием Педру Алвариша Кабрала вышла из Лиссабона 8 марта 1500 года и через 45 дней без труда достигла бразильского побережья в Порту-Сегуру, где вскоре «случайно» обнаружила место, в котором смогла запастись водой. И все это соответствовало инструкциям Васко да Гамы, который рекомендовал Кабралу в случае, если у него будет запас воды на четыре месяца, не заходить на острова Кабо-Верде, а как можно быстрее удаляться от штилей Гвинейского побережья. Такая рекомендация однозначно предполагает предварительное знакомство с Бразильским побережьем, так как не было другого места, кроме Бразилии, где можно было бы запастись водой, вплоть до прибытия к мысу Доброй Надежды, если не сделать этого на островах Кабо-Верде.

Это еще один аргумент в пользу гипотезы о том, что Васко да Гама побывал в Бразилии раньше Педру Алвариша Кабрала.

Кабрал так легко достиг Бразилии именно потому, что отлично знал о ее существовании и местонахождении. Он вез с собой секретную инструкцию, предписывавшую ему круто отклониться на запад от первоначального курса и «открыть» Бразилию.

Любопытно, что в пояснениях к карте Кантину 1502 года содержатся подробные сведения о «бразильском дереве» (пау бразил) и его красящих свойствах. Эти сведения не могли быть получены от аборигенов, так как пау бразил можно срубить только железным мачадо, а у местных жителей были лишь каменные орудия. Кроме того, пау бразил росли только в глубинных районах. По мнению историка, профессора Р. Магальяинша, необходимо было не менее пяти лет, чтобы провести исследования, которые бы позволили дать столь подробные пояснения к карте 1502 года. Следовательно, португальцы побывали в Бразилии примерно в 1497 году, а это как раз предполагаемая дата прибытия туда Васко да Гама.

Игра с Колумбом

Разумеется, об этой гипотезе можно говорить в осторожных терминах догадок и предположений, которые могут послужить стимулом и отправной точкой для дальнейших научных поисков. Во всяком случае, она хоть как-то объясняет загадочное упоминание Каштаньеды о том, что Васко да Гама был «опытным в морских делах, в чем он оказал большие услуги Жуану II».

Находит свое объяснение и не менее загадочное упоминание в письме Мануэла I (1498) о золотом руднике, найденном Васко да Гамой в стране, которая не названа.

Кортезан пишет: «Трудно поверить, что какое-либо судно, плывшее с целью открыть какие-либо земли в Западной Атлантике, о существовании которых было известно, не было бы отнесено к Антильским островам или к американскому берегу, учитывая режим ветров и течений в Северной Атлантике. Кроме того, имеются различные надежные свидетельства, хотя и нет бесспорных документальных доказательств, что многие другие португальские суда исследовали западную и южную Атлантику задолго до 1492 года. Если и нельзя доказать с неоспоримыми документами в руках, что американская земля была достигнута неизвестными или известными навигаторами до того, как Колумб приплыл в первый раз на Антилы в 1492 году, еще труднее этот тезис опровергнуть логическими аргументами» .

А профессор Кимбле пишет: «Существование земель за Азорами было известно или подозревалось в Португалии… Подозрения Жуана II о существовании такой страны, как Бразилия, переросло в убеждение» . Кимбле напоминает, что, по свидетельству Лас Касаса, Колумб направил свое третье путешествие к Южному континенту, о существовании которого ему рассказал Жуан II.

Как известно, Жуан II ответил Колумбу отказом на предложение достичь Индии западным путем. Он сделал это после консультации с советом экспертов (Жозе Визинью, Моизиш, Родригу, Диогу Ортиш) – несомненно лучших и самых информированных космографов тогдашней Европы. Судя по всему, эти эксперты знали о том, что на западе есть острова или целый континент, но они точно знали, что это не Индия. После путешествия Бартоломеу Диаша в 1488 году Жуан II имел в своих руках непосредственный доступ к Индии курсом на восток и владел достаточно надежными знаниями о реалиях Западной Атлантики. Поэтому его не слишком заботило путешествие Колумба.

Скорее всего, Жуан II знал с самого начала, что план Колумба неосуществим. Но он знал также и то, что генуэзец найдет на западе некие земли, а это отвлечет его и его хозяев на некоторое время от поисков подлинной Индии. Так объясняются некоторые таинственные события, вроде дружеского письма, отправленного Жуаном II Колумбу в 1488 году, или его поведение во время переговоров в Тордесильясе, и дружеский прием Колумба в Лиссабоне после его возвращения из Нового Света. Как правильно отмечает Кортезан, фактически Колумб был пешкой в руках Жуана II, который умело использовал его как ценную фигуру на шахматной доске.

Любопытна запись Колумба в дневнике его первого путешествия насчет того, что широта, которую он наблюдал в Пуэрто-Гибара (на Кубе, но он думал, что находится на побережье Китая), была 42° с. ш., в то время как в действительности это 21°06 . Ошибка в 21°. Невероятно, чтобы такой искусный навигатор, как Колумб, учившийся у португальцев, мог допустить такую ошибку. Скорее всего, он сообразил, что все открытые им земли в соответствии с договором Алкасова-Толедо 1480 года находятся в португальской зоне. Поэтому он изобрел параллель, которая помещала их в испанскую зону. Так Колумб пытался обмануть своих хозяев.

Жуан II наверняка имел точную информацию о широте земель, открытых Колумбом. Он пригласил его вернуться в Мадрид через Лиссабон. Приняв это предложение, Колумб заехал в Лиссабон в 1493 году с новостью и твердым убеждением, что достиг Индии. Люди из окружения Жуана II подумывали физически ликвидировать его, но король не разрешил. Он принял Колумба с подчеркнутой любезностью и в то же время объявил земли, открытые Колумбом, принадлежащими Португалии на основании португало-кастильского договора Алкасова-Толедо 1480 года.

Загадки Тордесильясского договора

Все это очень напугало суверенов Кастилии. Они предложили переговоры, чтобы выяснить, в чьей зоне находятся открытые Колумбом земли в свете договора Алкасова-Толедо. Жуан II принял это предложение. В ходе начавшихся переговоров в Тордесильясе он проявил невероятную настойчивость и упорство, добиваясь, чтобы демаркационная линия португальских и испанских владений прошла по меридиану в 370 лигах к западу от островов Кабо-Верде, и настоял на своем. Согласно Тордесильясскому договору 1494 года линия раздела была установлена именно так.

Чем объяснить упорное, почти маниакальное настаивание на этом Жуана II? Возможно единственное объяснение: к этому времени он имел точные знания реалий Западной Атлантики, и 370 лиг (как выяснилось после 1500 года) были достаточны для включения в португальскую зону побережья Бразилии. Причем демаркационная линия обеспечила Португалии не только восточную часть Бразилии на западе, но и Молуккские острова на востоке. И его отказ Колумбу, и его поведение на переговорах могли свидетельствовать только о том, что он имел оценку более точную, чем оценка Тосканелли (чья карта послужила побудительным стимулом для Колумба) размеров земного шара.

Он точно знал, что самый короткий путь на Восток – это путь вокруг Африки. Для него было абсолютно ясно, что найденные Колумбом острова не были Индией. Поэтому его не очень-то занимало это «открытие», так как он лучше, чем Колумб, знал размеры пространства, которое надо пересечь, чтобы достичь Востока западным путем. Все это заставляет думать, что Жуан II был достаточно хорошо информирован о землях, которые позже назвали Америкой.

Кто его так хорошо информировал? Васко да Гама.

Конечно, по вопросу об авторстве плана, который привел португальских навигаторов к установлению морской связи между Европой и Индией, мнения историков расходятся. Некоторые считают, что автором идеи был еще принц Энрике Навигатор (Генрих Мореплаватель). Но в любом случае, постепенное накопление знаний о южных странах и морях, об океанических течениях, ветрах и об общих условиях навигации, которые собирали португальские навигаторы начиная от Жил Эаниша (1434), независимо от того, ставили или не ставили они перед собой цель достичь Индию, содействовали тому, что открытие Васко да Гамы стало возможным.

НА ЛАДЬЯХ, В СЕДЛЕ И ПЕШКОМ

Ряд ученых склонны считать началом раннего западноевропейского средневековья III в. н. э. Можно согласиться с Р. Хеннигом, что конец античной географии следует датировать окончанием II в. н. э. Он пишет: «...именно во II веке Римская империя достигла апогея своего могущества и территориальной экспансии... Географический кругозор людей этой эпохи достиг широты, остававшейся непревзойденной вплоть до XV века, если исключить исследования северных стран... Когда максимально раздвинулись пределы известного древним мира, великий гений Птолемея 1 объединил в единое целое всю совокупность географических знаний и подал их в блестящей рамке широких обобщений... За века, истекшие между деятельностью Птолемея и Колумба (т. е. с III по XV в. - А. Д.), в подавляющем большинстве случаев исследовательские экспедиции приводили лишь к повторному завоеванию для географической науки тех стран, которые уже были известны и часто посещались в древности» (Хенниг, 1961. Т. II. С. 21).

Однако с последним высказыванием ученого полностью согласиться нельзя, так как во времена средневековья западноевропейцы имели возможность познакомиться не только с северными областями Европы и районами Северной Атлантики, неизвестными древним народам Греции и Рима, но и с неведомыми обширными пространствами Европы, с ее северными окраинами, с районами Центральной и Восточной Азии, с западными берегами Африки, о которых древние географы почти не имели никакого представления или же располагали смутными и наполовину легендарными сведениями. Средневековье, в частности западноевропейское, внесло свой вклад в расширение пространственного кругозора благодаря многочисленным сухопутным походам и морским плаваниям.

Туринская колесная карта 1080 г. может служить примером карт (чертежей), выполнявшихся в монастырях в качестве иллюстраций библейских сочинений. Она хранится в библиотеке города Турина. На ней изображены материки Африка, Европа и Азия, отделенные друг от друга Средиземным морем и реками Нил и Танаис (Дон), которые расположены в виде большой буквы Т латинского алфавита. Внешний круг, в который вписана буква Т, соответствует океану, окружающему всю сушу. Такая схема расположения материков, как предполагают исследователи, была впервые предложена испанским энциклопедистом, епископом города Севильи Исидором, автором знаменитых в средние века «Этимологии». Карта ориентирована по востоку: в верхней половине помещена Азия, в нижней левой части карты - Европа, в правой нижней - Африка. Такое расположение основывалось на религиозном представлении христиан: Восток, т. е. Азия, где находятся «святые места» Палестины и «гроб господень», как бы венчает карту. В самой верхней части карты фигурки Адама и Евы символизировали библейский рай; в центре карты - город Иерусалим. На Туринской карте, так же как и на овальной карте, составленной около 776 г. монахоч Беатом, изображен еще четвертый, южный материк (к югу от Африки), населенный антиподами, - несомненный отголосок античных идей.

Если в античное время главными факторами, которые способствовали расширению пространственного кругозора и приводили к территориальным географическим открытиям, были военные походы (Александра Македонского в IV в. до н. э. в Переднюю и Среднюю Азию и в Индию, римских легионеров через Сахару и Нубию, военные экспедиции Юлия Цезаря в Галлию и Британию в I в. до н. э. и др.), а также торговые связи между греко-римским миром и другими народами (плавание Гиппала в Индию и «открытие» им периодически меняющих свое направление ветров - муссонов, плавания греческих и египетских моряков до берегов Индокитая, что нашло отражение на карте Птолемея, или же путешествие Пифея из Массалии в Северную Атлантику и пр.), то в эпоху раннего средневековья начинает приобретать определенное значение еще один фактор, а именно распространение христианскими миссионерами своего учения среди языческих народов Европы, Северо-Восточной Африки, Передней, Южной и Восточной Азии.

Конечно, этот фактор не мог быть таким решающим, каким его себе представлял К. Риттер, отмечавший, что «история распространения христианства» в средневековой Европе «есть в то же время и история открытий и успехов в области географии» (1864. С. 117). В какой-то мере ему вторил А. Геттнер, который писал, что «...пространственное расширение географического знания приблизительно совпадает с распространением христианства» (1930. С. 36). Более того, Геттнер утверждал, что духовные лица были в ту эпоху единственными носителями науки. Однако вместе с тем он отмечал, что главным фактором в распространении римского христианства было то, что из области Средиземноморья оно перекинулось на север, охватив всю Западную Европу, в то время как Северная Африка оказалась для него недоступной в связи с распространением ислама арабов в VII в. А. Геттнер обращает внимание на то, что распространению географических знаний в государствах Западной Европы способствовали многочисленные паломничества в Рим и Палестину. Несколько описаний такого рода путешествий сохранилось до нашего времени. Ч. Р. Бизли (1979) также считает, что средневековым паломникам принадлежит большая роль как первооткрывателей, особенно со времен Карла Великого до крестовых походов.

Видимо, фактор распространения христианства недооценивать нельзя, так как паломничество в крупнейшие религиозные центры христианского мира сыграло большую роль в истории средневековой торговли, поскольку сами паломники нередко выполняли функции мелких купцов, а их маршруты послужили основой для складывавшейся сети торговых путей.

Совершенно определенную роль в расширении пространственного кругозора западноевропейцев в юго-восточном направлении сыграли паломничества в Палестину, на восточные берега Средиземного моря с целью посещения «гроба господня» и других «святых мест», о которых рассказывается в Библии. По мнению Бизли, эти паломничества начались со времени императора Константина

«Карта всего света» римского географа Помпония Мелы (43 г.).

(сделавшего в 324-330 гг. новой столицей Римской империи Константинополь). Его мать Елена своим посещением Палестины, строительством христианской церкви в Вифлееме и «нахождением» в Иерусалиме реликвий (остатков креста, на котором был распят Христос) способствовала тому, что паломничество стало считаться господствующей модой.

А. Геттнер показал, что греческий, или византийский, Восток в эпоху раннего средневековья представлял собой совершенно другую культурную область, обособившуюся от Западной Римской империи после разделения в 395 г. некогда единой Римской империи на два самостоятельных государства. В Византии говорили на другом (греческом) языке, чем в странах Западной Европы, здесь придерживались и другого вероисповедания - православного, а не католического, свойственного Западной Римской империи; здесь, в Византии, был и иной географический кругозор, так как с Малой Азией поддерживалась оживленная торговля.

В 569-571 гг. византийский посол Зимарх совершил путешествие к тюркам на Алтай. Описание этого путешествия, во время которого было открыто Аральское море как самостоятельный бассейн, дошло до нас в историческом сочинении Менандра Петикто-ра (жившего во второй половине VI в.) «О царствовании императора Юстиниана». Также в VI в. было совершено плавание в Индию Константина Антиохийского (принявшего после пострижения в монахи имя Косьмы Индикоплова). Будучи купцом и занимаясь торговлей, Константин плавал в трех морях: Ромейском (Средиземном), Аравийском (Красном) и Персидском (Персидском заливе). В Эритрейском море, как было принято называть в то время Индийский океан, Константин попал в жестокий шторм. Достиг ли он Индостана, неизвестно, но на острове Тапробана (Цейлон, совр. Шри-Ланка), который описан в XI книге (главе) его сочинения, он, несомненно, побывал. В 522-525 гг. Константин посетил Эфиопию и полуостров Сомали (где была расположена «Ладоносная земля»). Возможно, он посетил истоки Голубого Нила, берущего начало из озера Тана на Эфиопском нагорье. Ему был известен Синайский полуостров. Исследователи полагают, что в монахи он постригся на Синае, где окончил жизненный путь его спутник и друг Мина. Став монахом, Косьма написал «Христианскую топографию» (ок. 547-550 гг.), которая, с одной стороны, сообщает важные сведения о далеких странах, а с другой - рисует совершенно фантастическую картину мира, что вызвало критику армянских ученых VII в. и патриарха Константинополя Фотия. Известно, что Косьма был знаком с персом Мар Абой, усвоившим сирийскую и древнегреческую культуру. От него он и заимствовал свои космографические воззрения христиан несторианского толка.

«Христианская топография», широко распространенная в Византии и известная в Армении, долго оставалась незнакомой западноевропейским деятелям. Во всяком случае имя Косьмы Индикоплова встречается только в пергаментном списке VI в., хранящемся во Флоренции в Лаврентийской библиотеке. Авторы раннего западноевропейского средневековья имя Косьмы не упоминают.

Если не считать уже названных путешествий в восточном направлении - Косьмы Индикоплова в Индию и Восточную Африку и посольства Зимарха на Алтай через Среднюю Азию, - то наиболее ранним путешествием на Восток из Византии было сухопутное путешествие двух христианских монахов около 500 г. в страну «Серинду», посланных императором Юстинианом за гренами шелковичных червей. Рассказ об этом содержится в сочинении историка Прокопия из Кесарии «Война с готами». Это путешествие было очень важным с экономической точки зрения, так как до этого времени в Европе не занимались шелководством и вынуждены были за большую цену покупать китайский шелк (через персов или эфиопов). Правда, до сих пор остается неизвестным, где точно находилась страна, названная Прокопием «Сериндой», так как в литературе того времени нигде больше это географическое название не встречается. Некоторые исследователи локализуют ее с Китаем или Индокитаем, но другие, в частности Р. Хенниг (1961), убедительно показывают, что посланные императором монахи побывали не в Китае, а в Согдиане, т. е. в области, лежавшей между реками Амударья и Сырдарья, со столицей в Самарканде, где, как сообщают некоторые исторические источники, в VI в. выращивали шелкопрядов и производили шелк. Монахи тайно пронесли грены шелкопрядов в своих посохах в Византию и тем самым создали возможность для производства здесь шелка.

В 636 г. совершил путешествие в Китай христианский миссионер Олопёна (Алопена). Об этом свидетельствует каменная стела с текстом на китайском и сирийском языках, установленная в одном из китайских городов около 780 г. Это путешествие по времени совпадает с распространением в Китае христианства несторианского толка, занесенного в эту страну еще в VII в. монахами-несторианами. Там оно процветало около 200 лет, в течение которых во многих городах были построены церкви. По мнению ученых, установление каменной стелы говорит о достаточно тесных связях между Востоком и Западом ойкумены того времени.

Следует сказать, что христианство в Западной Европе распространялось достаточно быстро. Уже к 380 г. значительная часть обширной Римской империи (до ее разделения на Восточную и Западную) считалась христианской. После того как по эдикту императора Константина от 313 г. христианство было признано в империи официальной религией, это вероисповедание стало распространяться и среди других, не римских народов.

Так, в 330 г. были обращены в христианство иберийцы - жители Западного Закавказья, и вскоре была сооружена первая христианская церковь на южном склоне Кавказского хребта. В 354 г. монах Феофил распространил христианство в Южной Аравии. В Адене, Джафаре и Омане римские купцы держали торговых агентов, многие из которых являлись христианами. Несколько раньше, в 340 г., миссионеры Фрументий и Эдезий проповедовали свою религию в Аксумском царстве - древнем государстве на территории современной Эфиопии. Их сочинения (до нас не дошедшие) послужили основой для главы о насаждении христианства в Северо-Восточной Африке, которая вошла в «Историю церкви» Руфина Туранского. Это сочинение дополнило одноименный труд епископа Евсевия из Кесарии, написанный в IV в.

С начала IV в. началось распространение христианства на территории Армении. В 301 г. в Багаване произошло крещение царя Трдата (Тиридата) III и его двора вместе с находившимися там войсками, осуществленное пресвитером Григорием Просветителем.

Через 100-150 лет после этого христианская религия распространилась со стороны Галлии по всей Западной Европе и проникла на Британские острова. Около 450 г. ирландским епископом стал житель Британии Патрик, в письмах которого содержится, возможно, первое географическое описание острова Ирландия. В нем называются некоторые горные массивы (например, Антрим), озера (Лохней и др.), реки (Шаннон и др.). Правда, некоторыми современными исследователями подлинность писем Патрика оспаривается. Так, существует мнение, что еще до Патрика Ирландия уже была христианской страной, а сам Патрик был послан туда для искоренения ереси Пелагия 2 и его деятельность на острове была ограничена районом Уиклоу (на востоке острова). Легенда о Патрике, как «апостоле всей Ирландии», была создана римской католической церковью только в VII в., чтобы иметь чуждого ересям «покровителя страны» (Магидовичи, 1970).

Видимо, около 670 г. к северу от Британских островов ирландскими христианами-отшельниками были открыты Фаррерские острова, где обитали только дикие овцы. Об этом впервые сообщил в 825 г. ирландский монах Дикуил, автор упоминавшегося трактата «Об измерении Земли» - первого руководства по географии, написанного в империи Карла Великого.

К тому же VII в. относится очень популярное, обросшее легендарными подробностями сказание о плавании по Атлантическому океану монаха Брандана, которое сохранилось в ирландских эпических сказаниях. В литературном произведении «Плавание Святого Брандана», которое относится к X в., говорится об открытиях этим мореплавателем берегов Гренландии и острова Ян-Майен в Северной Атлантике. И. П. и В. М. Магидовичи (1982) склонны считать Брандана лицом историческим, к деятельности которого могут быть отнесены открытия названных географических объектов, но Р. Рамсей (1977) относится к легенде отрицательно, несмотря на то что на знаменитой Герефордской карте мира, созданной в 1260 г. монахом Ричардом Хэльдингемом, показаны даже маршруты плавания Брандана 3 .

Наиболее известными западноевропейскими путешественниками конца VII в. были франкский или галльский епископ Аркульф и ирландский священник Виллибальд. Первый из них посетил Палестину вскоре после завоевания Малой Азии мусульманами. Около 690 г. он побывал в Иерусалиме, был в долине реки Иордан (в водах этой реки, согласно библейской легенде, Иоанном Крестителем был крещен Иисус Христос), посетил город Назарет и другие «святые места». Затем он побывал в Египте, где на него произвели впечатление своими размерами город Александрияи огромный Фаросский маяк (еще в древности считавшийся одним из «семи чудес света»). Аркульфа поразила природа Египта. Страна эта, по его словам, «без дождей очень плодородна». Аркульф поднялся вверх по Нилу «до города слонов» (как он назвал древнюю Элефантину - ныне Асуан), за которым у порогов «в диком крушении падала со скалы» река (Бизли, 1979. С. 39).

На обратном пути, когда паломники плыли мимо Сицилии, его поразил «остров Вулкана» (в группе Липарских островов), «извергающий днем и ночью пламя с шумом, подобным грому». Аркульф добавляет, что, по словам лиц, уже побывавших здесь, этот вулкан производит особенно сильный шум по пятницам и субботам.

Виллибальд отправился из Ирландии в путь в 721 г. В описании путешествия он сообщает, что когда плыл от Неаполя к Сицилии, то видел вулкан, который при извержении, если к нему подносили покрывало святой Агаты, «сразу утихает» (Бизли, С 42). Далее, проплыв мимо островов Самос и Кипр, он достиг «страны сарацин», где вся группа паломников попала в тюрьму по подозрению в шпионаже, откуда, правда, всех вскоре освободили благодаря заступничеству какого-то испанца. Затем Виллибальду удается побывать в Дамаске, где он получает пропуск для посещения «святых мест» Палестины. Он ходил по «святым местам» Иерусалима, побывал у источников рек Иор и Дан, видел «славную церковь Елены» в Вифлееме, Но особенно растрогался он при виде колонн в церкви Вознесения на Масличной горе. Эти колонны, по преданию, обладали свойством очищать человека от всех грехов, если ему удастся проползти между ними и стеной. На обратном пути, проплывая среди Липарских островов в Тирренском море, Виллибальд, как и Аркульф, видел извержение вулкана, выбрасывавшего пемзу на берег острова и в море. По его словам, в жерле вулкана находился тиран Теодорих, который был обречен на вечные муки за свое «закоренелое арианство». Виллибальду хотелось все это увидеть самому, но он не смог подняться по крутым склонам горы.

Так в произведениях паломников наряду с описанием действительно виденных объектов сообщались и фантастические сведения и давались легендарные объяснения природным явлениям.

Как подчеркивает Бизли (1979), отношение католицизма того времени (VIII в.) к странам известного мира способствовало тому, что отчет Виллибальда был обнародован с санкции папы Григория III вместе с отчетом Аркульфа и получил признание, став хорошим комментарием к старому «Бордосскому итинерарию», составленному за 400 лет до этого.

Географические сведения, необходимые паломникам и изложенные в двух главных «путеводителях», составленных Аркульфом и Виллибальдом, были подтверждены и дополнены монахами Фиделием (который посетил Египет около 750 г.) и Бернардом Мудрым, прошедшим через все «святые места» Палестины около 867 г.

Правда, эти сведения были скорее историко-географически-ми, нежели чисто географическими. Так, Фиделия восхищают «житницы Иосифа» (так в то время христиане обычно называли египетские пирамиды, изумлявшие их своими размерами). По библейскому преданию, Иосиф Прекрасный, служивший у египетского фараона, накопил в течение семи лет изобилия небывалые запасы зерна, которое хранил в специальных житницах. При наступлении голодных лет он стал продавать хлеб египтянам и жителям других стран. (Эта легенда была распространена и в мусульманском мире.) Фиделий подробно описывает свое плавание по пресноводному каналу Нехо (соединявшему еще в древности один из протоков Нила с Красным морем), где Моисей, согласно Библии, перешел с израильтянами посуху море, а затем очень кратко сообщает о плавании вокруг Синайского полуострова до пристани Эцион-Гебер (в заливе Акаба).

Бернард Мудрый, монах с французского полуострова Бретань, описывая достопримечательности Иерусалима, не забыл рассказать о существовавших в то время постоялых дворах для паломников, построенных по распоряжению короля франков Карла Великого.

Наконец, около 850 г. один из паломников (его имя осталось неизвестным) также написал трактат под названием «О домах божьих в Иерусалиме». Это сочинение наряду с «путеводителями» Фиделия и Бернарда Мудрого явилось одним из последних географических памятников такого рода, которые, по словам Бизли (1979), предшествовали «норманнской эпохе».

Примечания:
1 Здесь имеется в виду александрийский географ и астроном Клавдий Птолемей, создавший карту известного в то время мира и составивший к ней описание в труде «Географическое руководство» (сокращенно часто называемом просто «Географией»).
2 О Пелагии (авторе учения о свободе воли как источнике добродетельных и злонамеренных действий, которое было осуждено как ересь на Эфесском соборе в 430 г.) см.: Донини, 1979.
3 См. рец. Когана М. А. на кн. Рамсея Р. «Открытия, которых никогда не было» (1978).
4 См.: Майоров, 1978. Гл. 4, 5; Соколов, 1979.
5 В древнерусской литературе было распространено в рукописях другое сочиинение Гонория - «Луцидариус» (от лат. «Еlacidarium» - просветитель), в котором излагались космографические и географические взгляды. (См.: Райков, 1937.)
6 О Кассиодоре см.: Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М., 1972.
7 См.: «От редакции» в кн. Киселевой Л. И. «О чем рассказывают средневековые рукописи» (1978).