В этой статье мы расскажем вам историю письменности, как она возникла и развивалась. Сначала мы поговорим о шумерской клинописи, а после обсудим появление первого алфавита.
Западная Азия, вероятно, является первым местом, где люди научились писать, хотя египтяне обучились письму очень скоро после этого. Всё же первыми начали писать шумеры в Месопотамии около 3000 г. до. н.э. Шумеры и все остальные люди в Месопотамии до 1000 года до н.э. писали виду знаков, называемых клинописью. В клинописи каждый символ обозначает слог слова (согласная плюс гласная). Конечно, для разных обозначений слогов надо иметь множество различных знаков, гораздо больше, чем есть букв в современных алфавитах. Большое количество знаков сильно затрудняло изучение письменности, и поэтому лишь небольшое число людей умели писать. Большая часть женщин в то время писать не могли в принципе, хотя некоторые женщины, вероятно, умели это делать.
Глиняная табличка с клинописью
Так как ещё не произошло, то люди использовали то, чего у них было очень много — глины, поэтому большая часть письменности оставлена именно на глиняных табличках. Для того, чтобы писать на табличках, из тростника делался специальный с треугольным кончиком, поэтому вся клинопись представляет из себя треугольные отметки в глине.
Глиняная табличка с фрагментом «Эпоса о Гильгамеше»
Самое первое письмо, которое сумели найти археологи, представляет из себя торговые счета и списки вещей, подаренные в храмы. Позднее люди этого периода начали писать стихи и рассказы. Одна из самых ранних историй — это эпос Гильгамеша, в котором также имеется рассказ о Потопе. Возможно, что эпос был написан около 2500 г. до н.э. Во время развития Аккадской империи, примерно в 2000 году до нашей эры, были найдены гимны, посвящённые богам, которые написала одна из жриц Эн-хеду-Ана (Энхедуана), которая была дочерью Саргона, царя Аккада и Шумера, основателя всей аккадской династии.
Древний шумерский барельеф с портретом Энхедуаны
К 1700 г. до н.э. в Вавилоне был написан первый в истории письменный свод законов «кодекс Хаммурапи» и тоже в виде клинописи.
Стелла с законами Хаммурапи
Примерно около 1800 г. до н.э. люди изобретают новый вид письменность — алфавит. У алфавита сеть определённое число символов, которые смешиваются в разных комбинациях, чтобы создавать различные звуки, и поэтому упрощают систему обучения чтению и письменности, в сравнении с клинописью или иероглифами. Это произвело своеобразную языковую революцию и позволило научиться читать и писать не только специалистам, но и обычным торговцам.
Ранняя версия алфавита
Есть основания полагать, что алфавит был изобретён в северном Египте ханаанинами (позже этот народ создал Финикию) или евреями, которые торговали и работали на бирюзовых рудниках в той области. Они были знакомы с египетскими иероглифами, но не могли их прочитать, поэтому они и придумали упрощённую форму в виде алфавита.
Около 1800 г. до н.э. некоторые люди из Ханаана (современный Израиль и Ливан) отправились в северный Египет для торговли и для работы на бирюзовых рудниках в Серабите. Они построили большой храм для египетской богини Хатхор, которую они назвали госпожа Ваалат (женской формой Ваала, что означает Господь), чтобы они могли жертвовать и молиться там. Эти ханаанеи не знали, как читать или писать, но когда они увидели египетские иероглифы, они заинтересовались созданием своего языка. Они использовали простые версии египетских иероглифов, для обозначения звуков их родного языка — арамейского.
Ханаанские рудокопы из Серабита назвали первую букву «Alp», что означает «бык» на арамейском языке. Символ был похож на голову вола с маленькими рогами. Сегодня мы переворачиваем его вверх тормашками, образуя букву A (алеф на иврите или альфа по-гречески). Они назвали второй символ «Bet», что означает «дом» на арамейском языке. Она была похоже на рисунок дома. В английском языке это буква B (бет на иврите, бета на греческом языке).
Современные еврейские и арабские алфавиты происходят из этого оригинального семитского алфавита. Люди во всей Западной Азии вскоре осознали преимущества алфавита в сравнении с клинописью, и примерно к 1000 г. до н.э. многие семиты начали переход на алфавит. Вскоре произошёл культурный обмен посредством финикийских торговцев с греками, которые также изобрели свой алфавит примерно в 750 году до нашей эры. Однако в Ассирийской империи вплоть до 600-х годов до н.э. продолжалось использование клинописи. Все важные памятники, официальные письма и записи выполнялись при помощи клинописи.
письменность, знаки которой состоят из групп клинообразных черточек, выдавливались на сырой глине. Возникла около 3000 г. до н. э. в Шумере и позже была приспособлена для ряда древних языков. Идеографически-ребусное, позже - словесно-слоговое письмо.
Отличное определение
Неполное определение ↓
КЛИНОПИСЬ
система письма посредством знаков, имеющих форму клиньев, созданная в Юж. Двуречье (совр. Ирак) шумерами в конце 4-го тыс. до н. э., распространившаяся в 3-1-м тыс. в ряде стран Зап. Азии и употреблявшаяся до кон. 1 в. н. э. Кроме шумеров, К. пользовались аккадцы (вавилоняне и ассирийцы), эламиты, хетты, финикийцы г. Угарита, урарты и персы. К. развилась из пиктографии (рисуночного письма). На сырой глиняной табличке выдавливались кончиком стилоса, сделанного из тростника, длинные и тонкие линии знака, к-рые по мере надавливания получались с одной стороны толще, а с другой тоньше и превращались, т. о., в клинья (отсюда назв. К.). Первоначально тексты писались сверху вниз. Со 2-й пол. 3-го тыс. табличку стали поворачивать на 90° и знаки оказывались лежащими "на спине" и шли слева направо. В этот период клинописные тексты вырезались также на камне, металле и др. Различаются типы К.: 1) раннединастический (досаргоновский, до 24 в. до н. э.); 2) классич.-шумерский (эпоха Гудеа, 22 в.); 3) позднешумерский и вавилонский (эпоха Исина - Ларсы, Хаммурапи и касситов, конец 3-2-го тыс.); 4) митаннийско-хеттский (2-е тыс.); 5) классич.-ассирийский (кон. 2-1-я пол. 1-го тыс.); 6) нововавилонский, а также своеобразные типы письма Угарита, Урарту, эламитов и древних персов (7-1 вв. до н. э.). Т. к. К. изобрели шумеры, а др. народы (в первую очередь семитические) приспособили ее к своим языкам, то мн. знаки для определенного понятия (идеограммы) писались по-шумерски, а читались на том яз., на к-ром был написан документ. Нек-рые знаки, имевшие логографическое значение, стали одновременно приобретать и силлабическое (слоговое) значение. Первым исследователем, установившим, что К. явл. не узором, а системой письма, был итал. купец Пьетро делла Валле (17 в.). Во 2-й пол. 18 в. датский ученый К. Нибур определил, что одна из надписей Персеполя сделана тремя видами К. на 3 языках. В 1802 нем. исследователь Г. Гротефенд установил, что первый вид К. написан по-персидски, и правильно дешифровал 9 букв из 32; но труд его остался неизвестен до 1893. В 1836 франц. ученые Э. Бюрнуф и К. Лассен дешифровали все 32 буквы первого вида К. В 1838 англ. ученый Э. Норрис по копиям с Бехистунской надписи, сделанным Г. Роулинсоном, дешифровал слоговые знаки второго вида К. (эламского). После раскопок, произведенных Э. Ботта (Франция) и О. Лейардом (Англия), удалось определить и третий вид К. - вавилонский. После проверки в Лондоне в 1857, когда Г. Роулинсон и его соотечественники Э. Хинкс, X. Ф. Толбот, а также франц. ученый Ж. Опперт независимо друг от друга одинаково прочли и перевели одну и ту же ассирийскую надпись, правильность чтения К. перестала вызывать сомнения. В 1850 Хинкс, а позже независимо от него Роулинсон и Опперт пришли к выводу, что К. создана несемитским народом (шумерами). В 1874 франц. ученый Ж. Галеви поставил под сомнение существование шумерского народа, а вновь открытый яз. объявил искусственным (тайнописью вавилонских жрецов). Однако после долгих споров и особенно после раскопок француза Э. Сарзека, обнаружившего в Телло (Др. Лагаш) множество шумерских текстов, теория Ж. Галеви была отвергнута. В дальнейшем изучении шумерской К. большую роль сыграли труды франц. ученых Р. Тюро-Данжена и В. Шейля, англ. С. Лэнгдона, нем. А. Пебеля, М. Витцеля, А. Деймеля, А. Фалькенштейна и амер. Т. Якобсена, С. Н. Крамера (последний считает создателями К. протошумеров). В 1915 чехословацкий ученый Б. Грозный дешифровал хеттскую К. Начало дешифровки урартской К. было положено франц. исследователем С. Гюяром, англ. А. Г. Сейсом и арм. филологом К. П. Паткановым в 80-х гг. 19 в., а в 20-30-х гг. 20 в. была дешифрована угаритская К. (алфавитная). Большую роль в изучении К. сыграли труды рус. ученых М. В. Никольского, В. С. Голенищева, В. К. Шилейко, П. К. Коковцова и А. П. Рифтина. Изучение К. продолжают сов. исследователи (В. В. Струве, Л. А. Липин и его школа, Г. В. Церетели, И. М. Дьяконов, Б. Б. Пиотровский, Г. А. Меликишвили, М. А. Дандамаев, Д. Г. Редер, Т. В. Гамкрелидзе, В. А. Гвахария, Н. В. Арутюнян и др.). Лит.: Липин Л. A., Аккадский язык, Л., 1957, то же, М., 1964; Меликишвили Г.A., Урартские клинообразные надписи, М., 1960; Струве В. В., Гос-во Лагаш, М., 1961; Дьяконов И. М., Общественный и гос. строй Др. Двуречья. Шумер, Л., 1959; Keilschriftenbibliographie (1939-1954), (Bd) 1-16, Roma, 1940-55. А. Г. Кифишин. Москва.
Шумерская клинопись - часть того немногочисленного наследия, что осталось после этой К сожалению, большинство архитектурных памятников было утрачено. Остались только глиняные таблички с уникальными письменами, на которых писали шумеры - клинопись. Долгое время она оставалась неразгаданной тайной, однако стараниями ученых у человечества теперь есть данные о том, что представляла собой цивилизация Междуречья.
Шумеры: кто они такие
Шумерская цивилизация (дословный перевод «черноголовые») - одна из самых первых, возникших на нашей планете. Само происхождение народа в истории является одним из острейших вопросов: споры ученых ведутся до сих пор. Этому явлению даже дано обозначение «шумерский вопрос». Поиски археологических данных мало к чему привели, поэтому основным источником изучения стала область лингвистики. Шумеры, клинопись которых сохранилась лучше всего, начали изучаться с точки зрения языкового родства.
Примерно 5 тысяч лет до нашей эры в долине и Ефрат в южной части Месопотамии появились поселения, позже выросшие в могучую цивилизацию. Находки археологов говорят о том, насколько развиты в хозяйственном плане были шумеры. Клинопись на многочисленных глиняных табличках рассказывает об этом.
Раскопки в древнейшем городе Шумеров Урук позволяют сделать однозначный вывод о том, что шумерские города были достаточно урбанизированы: там имелись классы ремесленников, торговцев, управляющих. Вне городов обитали пастухи и крестьяне.
Язык шумеров
Шумерский язык - весьма интересное лингвистическое явление. Вероятнее всего, он пришел в Южную Месопотамию из Индии. В течение 1-2 тысячелетий население говорило на нем, однако вскоре его вытеснил аккадский.
Шумеры все же продолжали пользоваться своим исконным языком в культовых мероприятиях, на нем велась административная работа, обучались в школах. Так продолжалось вплоть до начала нашей эры. Как оформляли свой язык на письме шумеры? Клинопись использовалась именно для этого.
К сожалению, фонетический строй шумерского языка восстановить не удалось, ведь он относится к тому типу, когда лексическое и грамматическое значение слова заключается в многочисленных аффиксах, присоединяющихся к корню.
Эволюция клинописи
Возникновение клинописи шумеров совпадает с началом хозяйственной деятельности. Связано оно с тем, что необходимо было фиксировать элементы административной деятельности или торговли. Следует сказать, что шумерская клинопись считается первым появившимся письмом, давшим базис другим системам письменности Междуречья.
Изначально фиксировались цифровые значения, пока они были далеки от письменности. Определенную сумму обозначали специальными глиняными фигурками - токенами. Один токен - один предмет.
С развитием хозяйственности это стало неудобно, поэтому на каждой фигурке стали делать специальные обозначения. Хранились токены в специальном контейнере, на котором изображалась печать владельца. К сожалению, чтобы сосчитать наименования, приходилось разбивать хранилище, а потом запечатывать снова. Для удобства рядом с печатью стали изображать информацию о содержимом, а после физически фигурки исчезли вовсе - остались одни оттиски. Так и появились первые глиняные таблички. То, что изображалось на них, было не чем иным, как пиктограммами: конкретными обозначениями конкретных цифр и предметов.
Позднее пиктограммы стали отражать и абстрактные символы. К примеру, птица и изображенное рядом яйцо указывали уже на плодовитость. Такое письмо уже было идеографическим (знаки-символы).
Следующий этап - фонетическое оформление пиктограмм и идеограмм. Следует сказать, что каждому знаку стало соответствовать определенное звуковое оформление, не имеющее отношения к изображенному объекту. Стилистика также меняется, она упрощается (как - расскажем далее). Кроме того, символы для удобства разворачиваются, становятся горизонтально ориентированными.
Возникновение клинописи дало толчок для пополнения словаря начертаний, которое происходит весьма активно.
Клинопись: основные принципы
Что же представляло собой клинописное письмо? Как ни парадоксально, шумеры не умели читать: принцип письма был не тот. Написанный текст они видели, ведь основой было
На начертание во многом повлиял материал, на котором писали - глина. Почему она? Не будем забывать, что Месопотамия - район, где практически нет деревьев, пригодных для обработки (вспомним славянские или папирус египтян, сделанный из стебля бамбука), не было там и камня. А вот глины в разливах рек было предостаточно, поэтому она широко использовалась шумерами.
Заготовка для письма представляла собой глиняную лепешку, она имела форму круга либо прямоугольника. Наносились знаки специальной палочкой, именуемой капама. Она изготавливалась из твердого материала, например, из кости. Наконечник у капамы был треугольный. Процесс письма заключался в том, чтобы погрузить палочку в мягкую глину и оставить определенный рисунок. Когда капама вытаскивалась из глины, удлиненная часть треугольника оставляла след похожий на клин, поэтому и название - «клинопись». Чтобы сохранить написанное, табличку обжигали в печи.
Зарождение слогового письма
Как писалось выше, перед тем как появилась клинопись, у шумеров существовал другой тип начертания - пиктография, затем идеография. Позже знаки стали упрощенными, например, вместо целой птицы изображалась только лапа. Да и количество используемых знаков постепенно сокращается - они становятся более универсальными, начинают означать не только прямые понятия, но и отвлеченные - для этого достаточно изобразить рядом другую идеограмму. Так, стоящие рядом «другая страна» и «женщина» обозначали понятие «рабыня». Таким образом, значение конкретных знаков становилось понятным из общего контекста. Этот способ выражения называется логография.
Все же изображать на глине идеограммы было сложно, поэтому со временем каждую из них заменили определенной комбинацией черточек-клиньев. Это толкнуло процесс письменности дальше, позволив применять соответствие слогов определенным звукам. Таким образом, начало развиваться слоговое письмо, которое просуществовало достаточно долго.
Расшифровка и значение для других языков
Середина XIX века ознаменовалась попытками вникнуть в суть клинописи шумеров. Большие успехи в этом сделал Гротефенд. Однако найденная позволила окончательно расшифровать многие тексты. Высеченные на скале тексты содержали примеры древнеперсидского, эламского и аккадского начертания. Расшифровать тексты смог Роулинс.
Возникновение клинописи шумеров повлияло на письменность других стран Междуречья. Распространяясь, цивилизация несла с собой и словесно-слоговой тип письма, который перенимали другие народы. Особо явно видно вхождение клинописи шумеров в эламское, хурритское, хеттское и урартское письмо.
Полтора десятка языков и диалектов: шумерский , эламский , хурритский , аккадский или ассиро-вавилонский , эблаитский , ханаанский, угаритский , урартский , хеттский , древнеперсидский и т. д.Большая часть клинописных систем письма восходят к шумерскому (через аккадскую). В позднем бронзовом веке и в эпоху античности существовали системы письма, внешне похожие на аккадскую клинопись, но иного происхождения (угаритское письмо , кипро-минойское письмо , персидская клинопись).
История
Междуречье
Древнейшим памятником шумерского письма является табличка из Киша (около 3500 г. до н. э.). За ней по времени следуют документы, найденные на раскопках древнего города Урук , относящиеся к 3300 году до н. э. Появление письменности совпадает по времени с развитием городов и сопутствующей этому полной перестройкой общества. В то же время в Древней Месопотамии появляется колесо и знание о плавке меди .
При этом не существовало абстрактного понятия «универсальной единицы измерения». Каждый символ существовал только в связи со своим качественно-количественным признаком. Одна овца не равна одной мере зерна.
Таким образом, первые символы письменности имели форму считаемых объектов (товаров). Например, знак «1 коза», «2 овцы», «3 меры зерна». Играя роль «символа-картинки», они по определению были пиктограммами.
Впоследствии стали образовываться устойчивые сочетания пиктограмм, смысл которых постепенно отходил от суммы смыслов картинок. Например, знак «птица» вместе со знаком «яйцо» дали сочетание «плодовитость» не только в применении к птицам, но и как абстрактный термин. Эти сочетания уже были идеограммами («символ-идея»).
К 3000 году до н. э. получавшиеся пиктограммы и идеограммы стали использовать фонетически, составляя из этих символов («символ-звук») слова, не имеющие порой никакого, даже косвенного, отношения к изображённым предметам.
Одновременно изменяется и стиль письма. Для упрощения записи все символы разложены на короткие отрезки (клинья - откуда название письменности), которые уже не надо было вырезать в глине, а можно было просто наносить при помощи калама - специальной палочки с заострённым концом треугольной формы.
Параллельно с этим происходит разворот существующих символов на 90° против часовой стрелки.
Словарь новой письменности постоянно пополняется, начертания оттачиваются и стандартизируются. Письменность уже способна довольно точно передавать шумерский язык, не только административные и юридические журналы, но и литературные произведения, такие, как «Эпос о Гильгамеше ».
Начиная со II тысячелетия до н. э. клинопись распространяется по всему Ближнему Востоку , о чём свидетельствуют Амарнский архив и Богазкёйский архив .
Постепенно эта система записи вытесняется другими появляющимися к тому времени системами записи языка.
Расшифровка клинописи
В середине XIX в. Гротефенд частично дешифровал персидскую клинопись. Однако его работа осталась малоизвестной. Гротефенд проанализировал структуру посвятительных надписей царей, обнаружил блоки знаков, предположительно соответствующие именам и титулам, и сопоставил с хронологией персидских царей.
Позднее Роулинсон скопировал Бехистунскую надпись и окончательно дешифровал персидскую клинопись. Благодаря тому, что надпись была трёхъязычной , были также дешифрованы (в сотрудничестве с целым рядом ассириологов) эламская и аккадская клинопись. Они оказались потомками шумерской клинописи. В Вавилоне и Ниневии были обнаружены большие архивы с документами и даже словарями, что дало возможность уже к концу XIX века в основном дешифровать более поздние формы клинописи. Большинство клинописных форм письма (хурритская, хеттская и т. п.) являлись дальнейшим развитием аккадской клинописи, поэтому были прочитаны без труда, а благодаря большому количеству детерминативов и логограмм в основном были поняты и языки, скрывавшиеся за этими письменностями. Некоторые поздние формы клинописи (персидская, угаритская) лишь внешне напоминали аккадскую, являясь оригинальными формами письма.
По состоянию на начало XXI в. недешифрованными остаются древнейшие рисуночные прототипы знаков шумерской клинописи (так называемое протошумерское письмо) и протоэламское письмо, возможно, не имеющее отношения к шумерской клинописи.
Использование клинописи для других языков
К середине 3-го тыс. до н. э. клинопись, использовавшаяся теперь как минимум для шумерского и аккадского языков, развилась в более-менее стабильную словесно-слоговую систему, включавшую около 600 знаков, для которых была характерна как полифония , так и омофония . В последующие века все 600 знаков никогда не использовались одновременно в одном месте, и в каком-то смысле дальнейшая история клинописи - это история выборок форм знаков и их значений, в зависимости от времени, места и жанра, с добавлением некоторых значений и неиспользованием многих других, упрощением отдельных знаков и формированием характерных местных пошибов.
Вслед за распространением по Передней Азии шумеро-аккадской культуры повсеместно начинала распространяться и клинопись. В первую очередь вместе с аккадским языком, но постепенно адаптируясь и для местных языков. От некоторых языков нам известны лишь отдельные глоссы , имена собственные или изолированные тексты (
~3300 г. до н. э. - 75 г. н. э.
Изначально справа налево, колонками, затем слева направо строками (начиная с 2400-2350 гг. до н. э. для рукописных текстов; со II тысячелетия до н. э. для монументальных надписей)
300 - 900 знаков для слоговой и идеографической систем; Порядка 30 букв для фонетической адаптации на восточном побережье Средиземного моря; 36 букв для древнеперсидского слогового алфавита.
Наиболее старые известные документы - таблички с административными документами Шумерского царства.
Оригинальная письменность
(шумеро-аккадская клинопись)
(цифры)
Кли́нопись - наиболее ранняя из известных систем письма. Форму письма во многом определил писчий материал - глиняная табличка , на которой, пока глина ещё мягкая, деревянной палочкой для письма или заострённым тростником выдавливали знаки; отсюда и «клинообразные» штрихи.
Большая часть клинописных систем письма восходят к шумерскому (через аккадскую). В позднем бронзовом веке и в эпоху античности существовали системы письма, внешне похожие на аккадскую клинопись, но иного происхождения (угаритское письмо, кипро-минойское письмо, персидская клинопись).
История
Междуречье
Древнейшим памятником шумерского письма является табличка из Киша (около 3500 г. до н. э.). За ней по времени следуют документы, найденные на раскопках древнего города Урук , относящиеся к 3300 году до н. э. Появление письменности совпадает по времени с развитием городов и сопутствующей этому полной перестройкой общества. В то же время в Древней Месопотамии появляется колесо и знание о плавке меди .
Начиная со II тысячелетия до н. э. клинопись распространяется по всему Ближнему Востоку , о чём свидетельствуют Амарнский архив и Богазкёйский архив .
Постепенно эта система записи вытесняется другими появляющимися к тому времени системами записи языка.
Расшифровка клинописи
Вслед за распространением по Передней Азии шумеро-аккадской культуры повсеместно начинала распространяться и клинопись. В первую очередь вместе с аккадским языком, но постепенно адаптируясь и для местных языков. От некоторых языков нам известны лишь отдельные глоссы , имена собственные или изолированные тексты (касситский , аморитский , амарнско-ханаанский , хаттский). Известны лишь 4 языка, которые адаптировали и систематически использовали клинопись для большого корпуса текстов: эламский, хурритский, хеттский и урартский:
- эламская клинопись (2500-331 гг. до н. э.)
- хурритская клинопись (2000-XII/XI вв. до н. э.)
- хеттская клинопись (XVII-XIII вв. до н. э.)
- урартская клинопись (830-650 гг. до н. э.)
В таблицах в соответствующих статьях приводятся наборы силлабограмм , использовавшихся в соответствующем виде клинописи. В заголовках строк указывается предполагаемая согласная фонема (или аллофон), а в заголовках столбцов - последующие или предшествующие гласные. В ячейках, соответствующих пересечению согласного и гласного, указывается стандартная транслитерация данного слога - при этом выбирается значение, наиболее близкое к предполагаемому фонетическому звучанию. Например, знак 𒍢, который транслитерируется как zí, используется в эламском для передачи слогов ʒi/ci и ʒe/ce, а возможно также и ǰi/či и ǰe/če. Когда близкое по звучанию транслитерационное значение оказывается не самым основным (например, pí для 𒁉 в хурритском), более обычная транслитерация указывается в скобках прописными (BI). Более редкие силлабограммы даются курсивом .
Другие типы клинописи
Клинописными по форме, но самостоятельными по происхождению являются древнеперсидская клинопись и угаритский алфавит . Последний, по мнению А. Г. Лундина, представлял собой адаптацию к написанию на глине иной письменности (протоханаанейской или синайской), от которой произошло также финикийское письмо , в пользу чего свидетельствует порядок знаков и их чтение.
См. также
Напишите отзыв о статье "Клинопись"
Примечания
Литература
- Кьера Эдвард . Они писали на глине. - М.:Наука , 1984. - 136 с.
- История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней / Пер. с нем. - М. : Эксмо ; СПб. : Terra Fantastica , 2002. - 400 с., ил.
Ссылки
- @ Johns Hopkins University (3D-сканирование клинописных табличек).
- Юникод
- Не-юникод
- от Карела Писки (Type 1 , GPL)
- от Карстена Пейста (TrueType , freeware)
- от Сильви Вансеревена (TrueType , freeware)
- от Гийома Малинга (TrueType , freeware)
| В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .
Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники. |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Клинопись
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
