01.02.2015 Олег Лажечников 30
Как и обещал, выкладываю наш скромный опыт по борьбе с системой по отстаиванию своих прав. Много тут писать не буду, так как немного и недолго пришлось что-то делать, тем не менее, возможно эта информация окажется кому-то полезной в будущем. Мы сами первый раз столкнулись со всем, и пришлось изучать все с нуля.
Наш сын лежал в Морозовской больнице в Москве в и (суммарно две госпитализации), поэтому, что и как происходит в других местах, знать не могу. В регионах, боюсь, совсем плохо дело и с условиями, и с правами. Не факт, что описанное нами тут, сработает где-то еще. Сами понимаете, права правами, но когда твой ребенок лежит беспомощный в больнице, как-то не до адвокатов и судов, и будешь бояться испортить отношения с медперсоналом лишними скандалами. По идее подобными вещами, если они приняли серьезный оборот, лучше заниматься после выздоровления, а не в тот момент, когда ты все свои моральные и физические силы отдаешь на выздоровление. Так же стоит учесть, что медики не враги, они точно так же заложники системы, и они подчиняются тем, кто сверху, и условия в больницах зависят совершенно не от них. А также некоторые из них просто банально не знают, что у родителей вообще есть какие-то права. Хотя люди разные бывают, и медики тоже.
Через глав врача
Прежде всего хотел попросить всех быть вежливыми, насколько это возможно, грубость она ни к чему. Самый действенный способ все решать не с младшим медперсоналом, от которого ничего не зависит, а с главным врачом, его заместителем, или заведующим отделением.
В нашем случае, проще всего было именно с заместителем главврача. Первый раз мы пришли туда с заявлением составленным юристом, где было четко все написано со всеми ссылками на законы. И то ли это повлияло, то ли заместитель хорошо знает все права родителей и без этого, но вопросы стали так или иначе решаться. И с историей болезни и анализами дали ознакомиться, и сделали копии всего, что нам нужно, и предложили привести своего врача, и сына в реанимации разрешили посещать. Хотя врачи на месте с пеной у рта доказывали, что история болезни — это военная тайна, и мне дураку без медицинского образования ее смотреть не нужно, а в реанимации так мы вообще себя последним гавном (извините за выражение) почувствовали.
Ссылку на старую редакцию закона я привел не просто так. Дело в том, что была очень хорошая статья на Rusmedserv (правильный медицинский форум), которую потом перепостили все, кто только мог. В этой статье были рассмотрены основные права родителей и прокомментированы очень понятным языком. И плохо только то, что отсылка идет на статьи старого закона, которые изменились, или которых вообще уже нет. Тем не менее, почитать эту статью стоит. Так же еще вот на тему прав родителей.
Хочу обратить внимание, что закон не идеален и в нем есть спорные моменты, противоречащие действующему законодательству с точки зрения логики, или просто не совсем ясные. Дело в том, что некоторые пункты в законе регулируются не самим законом, а отданы на усмотрение администрациям больниц. То есть существуют еще внутренние распоряжения и указы, которые мы с вами не можем вот так сходу узнать.
Я пробежался по закону и выписал номера статей, которые могут пригодиться.
Право родителей быть вместе с ребенком в реанимации
Чтобы не говорил юрист, с которым мы общались, права на пребывания в реанимации у родителей в России, к сожалению, нет. То есть в конституции, в самом законе об охране здоровья граждан, обозначено совместное пребывание родителя с ребенком, но реанимация, насколько я понял, приравнивается к операционной, а находиться там посторонним нельзя. То есть это тот самый пункт в законе, который регулирует сама больница, и она решает, кто может быть в реанимации, а кто нет. И если где-то кого-то пускают, то это всего лишь инициатива лечащего врача, который просто по-человечески входит в положение родителей, зная при этом, что если вдруг что, то у него будут проблемы с начальством.
И как нам сказал заместитель главного врача, мол, я могу подписать вам сейчас заявление, но в реанимацию мы вас все равно не пустим, можете судиться с нами сколько хотите, мы всегда найдем, что ответить вашим юристам. К слову, посещать несколько раз в день нам таки разрешили, но длительность посещений небольшая. Потом я почитал разные истории мам, и понял, что у нас везде так, и чтобы это изменить, нужно менять законы. Как я понял, если начинать судиться при текущем законе, то скорее всего это будет проигрыш, потому что реанимации — зона с особыми санитарными условиями, и очень легко придраться к тому, что у тебя и одежда нестерильная, и справку о состоянии здоровья ты не принес.
Поддержи в соцсетях!
Комментарии приветствуются! (уже 30 )
- В отделениях реанимации и интенсивной терапии, куда больные попадают по экстренным показаниям, посещения не предусмотрены.
- Согласно закону, в больницы должны пропускать священника (в ст. 19 законопроекта «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплено право пациента на допуск к нему священнослужителя в больничном учреждении).
- В остальных случаях о посещении нужно договариваться с врачом, дежурным, лечащим или заведующим отделением, который выпишет вам пропуск.
- Если больной в сознании, хорошо, чтобы он высказал свои пожелания – кого именно к нему пускать.
Татьяна
aloha-family
Андрей Лунячек
Ирина
Яна
Krym
Фото РИА Новости
Глазами врача
«В некоторых вопросах больные и врачи – это две силы, которые не договорятся» – сказал нашему корреспонденту один врач. Правда ли это?
Вот что рассказал нейрохирург Алексей Кащеев :
Все зависит от индивидуальной клинической ситуации и от времени, которое пациент проведет в реанимации. Если с человеком случилось нечто экстренное, инфаркт миокарда, тяжелая травма, ДТП, обострение заболевания, то посещение реанимации родственниками не практикуется. Несколько первых суток с больным производят очень много манипуляций. Присутствие родственников мешает врачам и сестрам, порой, очень ощутимо. Проблема в том, что все, что происходит с пациентом, родственники воспринимают со своей точки зрения.
Ситуация глазами врача : человек успешно прооперирован, он в коме. К нему подключены датчики монитора, информация транслируется на пульт дежурного реаниматолога. Капельница подает больному лекарство. Стоит мочевой катетер, датчики внутричерепного давления и т.п.
Ситуация глазами родственника : пациент лежит на койке брошенный, никому не нужный, никто за ним не следит, а он весь в каких-то трубках, ему помощь нужна!
Такое восприятие – не единичный случай, а обычное дело, родственники находятся в состоянии стресса, их понять можно. Но можно понять и врачей, родственники пациентов склонны к деструктивному поведению, очень часто они пишут бессмысленные жалобы, затрудняя работу реаниматологов. Жалобы – это еще полбеды, бывает, что увидев своего близкого человека «в каких-то трубках» родственники выдают непредсказуемую реакцию, вплоть до физической агрессии.
В сериалах, особенно зарубежных, родственники вечно толпятся в реанимации, оставим это лирическое допущение на совести сценаристов. В зарубежных клиниках, в которых мне приходилось бывать, ситуация с допуском в реанимацию к экстренным больным такая же, как у нас. При проведении интенсивной терапии это нецелесообразно и не в интересах больного.
Другое дело, если пребывание в реанимации затягивается и ситуация из острой переходит в хроническую. Некоторые пациенты находятся в реанимации в стабильном состоянии неделями, месяцами. К таким больным родственников пускать целесообразно. Но для этого нужно, чтобы в реанимации хронические больные лежали отдельно от экстренных, но не во всяком отделении есть такая возможность.
У нас уже год лежит пожилая женщина в вегетативном состоянии, неданно у нее был день рождения, его праздновали в больнице, родственники принесли торт и украсили кровать шариками. Неизвестно насколько сама больная осознавала ситуацию, но несомненно, что это было правильно и хорошо.
Больным после тяжелых травм, инсультов, тяжелых инвалидизирующих операций присутствие родственников не только полезно, но и необходимо. Вид родного человека, звуки его голоса, прикосновения, помогают больному восстанавливаться, ускоряют процесс реабилитации.
Как пройти?
Общих правил нет, все зависит от правил конкретного учреждения. В городских и федеральных больницах правила разные. Спорить с персоналом не нужно. Время посещения выбрано не случайно. Поверьте, это сделано не для того, чтобы поиздеваться над родственниками, а обусловлено какой-то необходимостью, графиком работы отделения.
Верхнюю одежду нужно оставить в гардеробе. Нужна сменная обувь, в некоторых реанимациях пациенту дают накинуть халат. Если такой возможности нет, лучше иметь одноразовый халатик. В одежде избегать шерстяных тканей, в шерсти комфортно себя чувствуют микробы. Оптимальна одежда из синтетических материалов. В некоторые отделения не пускают без маски. Но если у вас грипп или ОРЗ, посидите лучше дома, не подвергайте опасности своих близких и других пациентов. Каких посетителей пускают к пациентам? Адекватных.
Враги или союзники?
Итак, правила устанавливают врачи, исходя из своих, медицинских резонов. Взрослый человек, попавший в реанимацию экстренно, – это одно, но если в реанимацию попал ребенок, или пациент, нуждающийся в паллиативном уходе? А если пациент в реанимации умирает, а родных допускают к нему на час в сутки? В последнее время в обществе началось движение, направленное на решение этих вопросов, не столько медицинских, сколько этических.
Ребенок в реанимации – случай особый, к боли и страху добавляется разлука с мамой, специалисты давно поняли, что это не полезно, в том числе и для лечения.
Что касается допуска в реанимацию к ребенку, то с одной стороны федеральный закон «Об основах охраны здоровья» дает возможность родителям находиться вместе с детьми в медучреждениях, но об отделениях реанимации и интенсивной терапии там ничего не написано. Получается, что не запрещено, но и не разрешено. Для того, чтобы мама находилась с ребенком в реанимации, ей нужно создать условия, такая возможность есть не в каждом отделении, если ее нет, то нужно желание изменить ситуацию, а оно у врачей бывает не всегда.
Директор фонда «Детский паллиатив» Карина Вартанова :
Проблема допуска в реанимацию существует. Она касается пациентов практически всех отделений реанимации, как взрослых, так и детей. Но по отношению к детям все это особенно остро и болезненно.
В прошлом году фонд «Детский паллиатив» провел большое исследование, посвященное этому вопросу, оно опубликовано у нас на сайте под названием «Вместе или врозь ».
Нас не устраивало то, что любое обсуждение этой проблемы всегда уходит в плоскость конфликта, противостояния, когда врачи и родственники пациентов пытаются обвинить друг друга. Поэтому задачей исследования было получить представление о реальных причинах сложившейся ситуации, выяснить, почему у нас так все непросто с выполнением федерального закона, в котором говорится, что родители имеют право на совместное пребывание с детьми в любых стационарных учреждениях.
Мы хотели понять, что мешает допуску родителей в реанимацию, какие существуют препятствия – инфраструктурные, организационные, этические, и какие есть возможности для сотрудничества медицинского персонала с родственниками пациентов в отделениях реанимации.
Спектр мнений, представленных в исследовании, конечно, очень широкий, аргументы «за» и «против» приводятся самые разные. И понятно, что линейного решения этой проблемы не существует, недостаточно просто открыть двери реанимационных отделений – необходима серьезная предварительная работа, в частности, внедрение правил и стандартов совместного пребывания, необходимых как медицинскому персоналу, так и родителям больного ребенка.
В этом году мы продолжаем работу в этом направлении, готовим брошюру для родителей, которую планируем выпустить осенью. Авторы – родители, дети которых подолгу находились в отделениях реанимации, – рассказывают о том, как сделать так, чтобы не только добиться права быть вместе со своим ребенком, но и быть полезными и ему, и сотрудникам отделения, как правильно общаться, как помогать, чего избегать.
Родственники пациента и врачи – не противоборствующие стороны, они должны быть союзниками, потому что дело у них одно – помочь тяжело больному.
Что делать, чтобы пустили в реанимацию?
Допуск близких в реанимацию сейчас регулируется правами, принятыми в отделении. Опрос и поиски в интернете никаким дополнительным хитростям нас не научили.
По закону россияне имеют право бесплатно находиться с ребенком в больнице в течение всего периода лечения, но на деле правила посещений сегодня формирует руководство больниц, а иногда и сами врачи, работающие в том или ином отделении. В реанимацию чаще всего не пускают, даже к маленьким детям, свидетельствуют комментарии сотен граждан, подписавших петицию на Change.org. Посещения взрослых на федеральном уровне, по сути, не регулируются — они не запрещены, но решение о том, разрешать их или нет, чиновники оставляют на усмотрение врачей.
С вопросом об организации доступа родителей к детям, находящимся в реанимации, общественные деятели неоднократно обращались и в Минздрав, и к президенту Владимиру Путину. Последний раз этот вопрос задал на «прямой линии» народный артист России Константин , основатель благотворительного фонда. Он попросил поддержать федеральный закон, регулирующий посещения централизованно, «чтобы не было никаких неожиданностей на местах».
Хабенский напомнил, что по действующему закону родители имеют право находиться в больницах с детьми, но это правило не действует. А новый закон, по его мнению, не следует ограничивать больными до 18 лет. «Мне кажется, все люди, попавшие в такую ситуацию, нуждаются в человеческом тепле и помощи», — сказал он.
«Закон не запрещает, действительно, находиться родственникам в реанимации, но руководители лечебных заведений чаще всего не разрешают. Тоже понятно почему, имея в виду, что это же не индивидуальные палаты», — ответил Путин, добавив, что администрация ограничивает посещения, если это мешает другим пациентам. Тем не менее он пообещал поговорить с министром здравоохранения о том, как методически повлиять на ситуацию.
В на запрос «Газеты.Ru» ответили, что еще в 2014 году направляли письмо в регионы с просьбой организовать посещения, но на практике «все еще имеют место определенные трудности». Почему это была именно просьба, а не обязательное к исполнению указание, в министерстве не пояснили. Теперь Минздрав снова подготовил рекомендательный документ — на этот раз по поручению президента. По сути, это «свод наилучших практик по данному вопросу — методические рекомендации, которые могут быть использованы и медицинскими организациями, и пациентами», сообщили в пресс-службе, и к 1 июня уже готов проект, а через месяц, к 1 июля, он будет согласован и «финализирован».
Дополнительная информация разрешит все проблемы, заверяют в пресс-службе министерства: больницам по большей части недоставало именно методики. «Требования по организации посещений уже установлены в законе, и какое-либо их дополнительное закрепление вряд ли необходимо. Вместе с тем нередко посещения не организованы по причине отсутствия адекватной информации о том, каким образом это должно быть сделано», — отмечается в ответе на запрос «Газеты.Ru».
Больницы строгого и облегченного режима
На практике во всех больницах правила разные, убедилась «Газета.Ru». В московских стаци рах посещения, как правило, допускаются в ежедневном режиме в определенные часы. В больнице им. С.П. Боткина с 16.00 до 19.00 по будням, по выходным и праздникам дополнительно с 11.00 до 13.00. Те же часы в ГКБ №7 и №64. В ГКБ №1 им. Н.И. Пирогова (Первая градская) — с 17.00 до 20.00 по будням, по выходным дополнительно с 11.00 до 13.00. В ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева часы посещений с 10.00 до 18.00, говорится в правилах госпитализации. В детской больнице Святого Владимира — с 16.00 до 18.00 по будням, в выходные с 11.00 до 13.00 — меньше, чем во многих стационарах для взрослых.
Отдельные ограничения в больницах для детей: например, в 64-ю больницу не допускают посетителей младше 12 лет, а в Боткинскую — до 14 лет, следует из информации на сайте, с целью «обеспечения безопасности».
Детям запрещено быть посетителями даже в знаменитой детской Морозовской больнице, следует из информации на сайте. А в больнице Святого Владимира не пускают несовершеннолетних до 18 лет.
В правилах ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева о таком запрете не сказано, ограничивается только число посетителей — не более двух.
В Морозовской и больнице Святого Владимира никому нельзя посещать реанимацию. Такой же запрет действует и во многих других стационарах Москвы, например в ГКБ №64. В реанимации Боткинской по общему правилу тоже нельзя, но по договоренности с дежурным реаниматологом — можно, пояснил «Газете.Ru» врач, работающий в больнице. В ГКБ №7 отделение реанимации посещать нельзя. «Реанимационные отделения никогда не посещались, там даже забирают всё — мобильных там нет, имейте в виду. С 13.00 до 14.00 выходит врач, и вы с ним говорите о состоянии больного», — сообщила сотрудница справочного бюро.
В правилах детских клиник есть и дополнительные ограничения: запрет передавать детям мобильные телефоны, требование справок о состоянии здоровья с родителей и даже требование для родителей, госпитализирующихся с детьми, помогать медперсоналу с уходом за другими маленькими пациентами (в НИИ неотложной хирургии и травматологии).
Но в некоторых больницах свободы больше. Запрет на посещения реанимации отсутствует в ФНКЦ имени Дмитрия Рогачева. Пускают посетителей и в ГКБ №29, рассказал «Газете.Ru» заведующий отделом кардиореанимации этой больницы Алексей Эрлих. «Еще три года назад мы жили в режиме «строгой секретности» — посетителей не пускали, одежду отнимали, телефонами пользоваться не разрешали», — вспоминает он. Но за последний год-два руководство изменило ситуацию по собственной инициативе: теперь посещения и телефоны разрешены. Медперсонал новшествам сопротивлялся, отметил завотделением, «врачи и медсестры иногда тяжело меняют сложившиеся привычки».
В реанимацию ГКБ №1 тоже пускают, сообщил «Газете.Ru» главврач этой больницы Алексей Свет. Часы посещений реанимации — с 13.00 до 16.00. «Если родственники мешают работать, их вежливо просят выйти, кроме врачей с ними в ряде случаев работают наши клинические психологи, режим обусловлен тем, что в это время обходы и основные процедуры закончены», — добавил он. К тяжелым больным по просьбам родственников допускают посетителей с 9.00 до 21.00, заверил Свет.
В Московском центре паллиативной медицины уже ввели круглосуточное посещение «для всех, включая собак и кошек», сообщила на своей странице в Facebook новый руководитель больницы, известный общественный деятель Нюта Федермессер. К больным уже приходили собаки-терапевты, добавила она, также в больницу принят на работу координатор волонтеров, «значит, и волонтеры скоро появятся», рассчитывает она.
Запрет на человеческие отношения
В реанимации города Омска, где живет автор петиции на Change.org предпринимательница Ольга Рыбковская, посетителей в основном не пускают, в том числе к детям. Но есть больницы, в которых допуск разрешен, отмечает она. Петицию Ольга создала потому, что сама столкнулась с запретами и считает, что они создают психологические травмы и для больных, и для их родственников.
«У меня был опыт ожидания под дверьми реанимации, это было давно, но до сих пор вспоминать об этом тяжело. В реанимации лежал наш десятилетний сын, он был в сознании и не понимал, почему мы к нему не приходим… с последствиями того психологического стресса он сталкивается до сих пор», — говорит она.
О своих историях рассказывают сотни участников кампании, подписавших петицию. Многие отмечают, что запреты на посещения приносят им дополнительные страдания к тем, которые вызваны тяжелыми болезнями родных.
«Мои родственники сейчас в ситуации, когда их месячный ребенок находится в реанимации. И, я считаю, это катастрофа — видеть друг друга полчаса в день», — пишет Татьяна Зюрява из Балаково. «Мой ребенок два месяца лежал в реанимации, и я не могла с ней видеться. Это жестоко», — вторит Дарья Бесстрашнова из Ртищево.
Аналогичными негативными и шокирующими впечатлениями об ограничениях посещений в больницах делятся граждане из разных регионов России.
«Я видела маленьких детей, привязанных за ручки и ножки и фактически распятых на столах для процедур в реанимации… Мне, взрослому человеку, страшно, а каково маленькому человечку без мамы и папы, одному?» — возмущается Светлана Будушкаева из Улан-Удэ.
«Ровно год назад мой папа умер один в реанимации городской апрелевской больницы… Я просидела на лестнице пять часов. А потом вышла странная женщина и сказала: а что вы здесь сидите, он умер давно...»
— вспоминает Галина Сухова из поселка Апрелевка.
Решить эту проблему через чиновников сложно, убедилась Ольга Рыбковская на собственном опыте. «Я отправляла запросы по e-mail Минздрава — все осталось без ответа. Писала (уполномоченный при президенте по правам ребенка. — «Газета.Ru»), но получила какую-то ничего не значащую отписку. В Facebook мы общаемся с Олегом Салагаем (пресс-секретарь главы Минздрава. — «Газета.Ru») — тоже общие фразы и ничего конкретного», — говорит она.
Почему врачи ограничивают посещения
Ответ на вопрос, почему врачи ограничивают посещения больных, в том числе в реанимации, «Газете.Ru» удалось получить только от докторов, пожелавших остаться неназванными. «В палатах не хватает места, посетители мешают делать процедуры», — сказал один из них. Другой сослался на запрет администрации, но не смог пояснить, в каком документе он зафиксирован и чем объясняется.
Ограничения посещений в стационарах объясняются в основном тем, что палаты общие, пояснил бывший медицинский работник из Санкт-Петербурга: если посетители будут приходить в разное время, то кто-то не сможет поспать днем, а это очень важно, сказал он. В присутствии посетителя, по его словам, кому-то может быть неловко делать процедуры или попросить у медсестры «утку».
Кроме того, у санитарок нет возможности постоянно убирать за посетителями, а в палатах необходимо поддерживать чистоту, пояснил собеседник «Газеты.Ru».
В одной из групп медицинской тематики на Facebook вопрос о возможных причинах запретов и ограничений вызвал дискуссию, в том числе среди врачей, но ответа они не дали. Для того чтобы понять смысл ограничений, журналисту необходимо прийти в реанимацию, считают врачи. В комментариях к вопросу Алексей Свет также отметил, что, например, в ожоговых отделениях не у всех посетителей могут выдержать нервы, «хотя родители должны быть при детях, особенно в беде, всегда».
Перемена правил в реанимациях только вопрос времени, считает Алексей Эрлих из ГКБ №29. Это, по его мнению, касается и смягчения правил в обычных стационарах, где ограничения по времени посещений тоже можно снять. Правда, отметил доктор, бывают переполненные отделения, где «на 12 койках лежат 20 человек», то есть пациенты размещаются дополнительно на каталках. Тогда посещения технически сложно организовать: посетители мешают.
В ГКБ №29 работу удалось организовать так, что приходить можно каждый день, когда удобно. У больницы есть предпочтительные часы для посещений, но если родственники больных просят разрешить им прийти после работы, к семи вечера, и это разрешается, — говорит Эрлих. — Ясно, что все работают». Никаких особых справок с посетителей не спрашивают, особой одежды тоже нет. «Не вижу необходимости. Зачем это? Это когда человек не хочет чего-то делать, тогда он придумывает справки», — считает он.
На вопрос о том, мешают ли посетители медработникам, доктор напомнил старый анекдот: «Больница — это место, где больные мешают врачам работать с документами». «Конечно, легче, если никто не ходит, над душой не стоит. Но иногда очень нужны родственники.
Например, если пожилой человек «потерялся» после операции, не понимает, где находится и что происходит, ему очень важно увидеть близкое лицо.
Это помогает избежать агрессивных действий: встать, уйти, капельницу из себя выдрать — это очень важно», — рассказал он.
Крик о помощи, как обычно, раздался в соцсети. На страничке «Общества синих ведерок» в Фейсбуке (движение, которое борется с произволом на дорогах) появился пост о столичных больницах. Краткое содержание: житель Москвы повез своего брата (тот сломал ногу и не мог ходить даже на костылях) в больницу на улице Вавилова . Охранник у шлагбаума потребовал пропуск. Пришлось искать парковку (ближайшая оказалась в 1,5 км). И пилить в больницу пешком за пропуском, оставив брата в машине. «Чтобы заехать на территорию больницы, нужно час потратить на получение пропуска», - пишет автор поста.
Комментаторы разделились на два лагеря. В первом утверждают, что как оно написано, так и есть. А во втором усомнились (мол, возили бабушку в больницу и охранники были добры и лояльны).
Я решил ощутить масштаб проблемы на своем опыте.
ЛЕГЕНДА ПРО МЕНЯ
Согласно придуманной легенде я вывихнул ногу и не могу ходить. Сижу на заднем сиденье «Хёндэ », а за рулем моя родственница по имени Ирина. Мы подъехали к 1-й Градской больнице на Ленинском проспекте, и, опустив боковое стекло, я махнул рукой охраннику. Тем временем я заметил надпись «Травматология» на ближайшем здании. И понял, что проезжать к нему нет смысла. Пришлось на ходу менять легенду.
- У меня аппендицит! - выкрикнул я мужику в униформе. - Сам идти не могу. Пропустите в приемное!
Тот долго сверлил меня глазами и спросил, есть ли у меня удостоверение инвалида.
- Пока нет! - ответил я назидательно. Достал из кармана 200 рэ и протянул охраннику. Тот деньги не взял.
Ну ладно, - говорит, - проезжайте. Но машина должна сразу выехать обратно.
Шлагбаум поднялся, и через три минуты мы были на месте. Ирина уехала. А я покурил и пошел пешком.
Что? Уже вырезали? - ехидно спросил меня охранник на выходе.
- Нет, - ответил я грустно. - Велели ехать в другую больницу. На улицу Вавилова, 61. Вы не знаете, где это?
ЗАПЛАТИЛ - И ЛЕЧИСЬ СПОКОЙНО
Городская клиническая больница № 64 (о ней шла речь в том самом фейсбучном посте) оказалась на параллельной улице. На входе к нам вышел охранник. Я привычно схватился за живот и сунул в окно 200 рублей. Охранник меня слегка пристыдил (мол, чего так сразу-то?), записал обгрызенным карандашом мою фамилию и плавным движением руки выхватил купюры. Проехать нам разрешили в любую точку больницы.
Следующая точка - больница - № 7 (Коломенский проезд, 4). Продолжаю эксперимент и даю охраннику сотню. Тот послушно ее взял. Ирина отвезла меня в приемный покой и вернулась на больничную парковку. На территории больницы (и не только этой) полно таксистов. Их вообще пропускают без разговоров.
В 29-й больнице (им. Баумана ) сотрудник ЧОПа сам спросил, кому в нашей машине требуется помощь. Я привычным движением руки схватился за бок и за кошелек. Но нас пропустили. Никакого пропуска и денег.
То же самое в Боткинской больнице. Сразу подняли шлагбаум. Охранник по имени Алексей рассказал «КП », что по внутренним правилам для въезда на территорию больницы у пациента должно быть удостоверение инвалида либо разрешение врача (тот должен позвонить на пункт охраны и продиктовать номер машины), но они всегда стараются войти в положение и пускают просто так.
КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА
Председатель коллегии адвокатов Владимир ПОСТАНЮК:
Всех подряд пускать нельзя
Проезжать свободно на территорию больницы могут далеко не все. Есть приказ Департамента здравоохранения города Москвы, согласно которому беспрепятственный проезд разрешен машинам «Скорой помощи», санитарному транспорту, оперативным службам (МЧС и пожарный надзор), социальному такси (при наличии документов, подтверждающих, что пассажиру нужна медпомощь или консультация), а также автомобилям, имеющим пропуск (его можно получить у руководителя больницы при наличии определенных обстоятельств). Совершенно свободно на территорию больниц могут проезжать инвалиды, а также парковать рядом с ними свои машины. Без пропуска проезжать запрещено. Каждый день одну больницу посещает более 200 человек. И очень многие - на личном транспорте. Если каждого пускать, территория будет заставлена машинами. Это затруднит проезд «Скорой помощи». Я уже не говорю про возможность подъезда к зданиям больницы пожарных машин в случае ЧП. Ну и, конечно, это вопрос безопасности. Даже страшно об этом думать, но больница - объект повышенного притяжения для террористов.
МНЕНИЕ АВТОЭКСПЕРТА
Координатор «Общества синих ведерок» Петр ШКУМАТОВ:
Нужна парковка, как в аэропортах
Нужно сделать побольше парковочных мест на территории больниц. Каждую из них снабдить эвакуатором, чтобы машину, застрявшую на пути «Скорой», можно было быстро убрать. Возле приемного покоя парковку, разумеется, запретить. И организовать въезд так, как это сделано в аэропортах. Кнопка, карточка, шлагбаум... И первые 15 минут бесплатно. Во всех больницах Америки так все и работает. И ни у кого мысли нет, пустят ли его на территорию или нет. Сейчас пациентов спасает то, что охранники берут деньги. Это хоть и считается коррупцией, но многих выручает.
x HTML-код
Кого в Москве пускают на больничные парковки. Корреспонденты «КП» выяснили, как пациентам проехать на территорию больницыАндрей Минаев
Правообладатель иллюстрации Ria Novosti Image caption Врачи объясняют запрет на посещение детей в реанимации опасностью инфекций
Минздраву России пришлось в очередной раз напоминать о том, что закон обязывает врачей пускать родственников к больным в лечебные учреждения, в том числе в реанимацию.
Пресс-секретарь ведомства Олег Салагай напомнил, что соответствующее письмо министерство разослало регионам в прошлом году.
"Если есть нарушения, нужно обращаться в страховую компанию, которой Вам выдан полис, органы управления здравоохранением региона, органы контроля", - написал пресс-секретарь в "Фейсбуке".
Так он отреагировал на петицию, которая требует от Минздрава опубликовать не "письмо с просьбой", а указ, не допускающий вольных трактовок. К настоящему времени петиция с требованием обязать больницы не препятствовать посещению близких в реанимации собрала более 200 тысяч подписей.
В петиции отмечается, что пациентам, особенно больным детям, важна психологическая поддержка, которой они лишаются из-за правил медучреждений. В самых популярных комментариях к петиции описываются случаи, в которых больные дети были лишены общения с родителями.
Статья 51 закона 323 гласит, что один из родителей или законный представитель имеет право находиться с ребенком "при оказании ему медицинской помощи в стационарных условиях в течение всего периода лечения".
Пациенты и сотрудники благотворительных организаций, помогающих детям, говорят, что в России действительно сложно попасть в реанимацию к ребенку, не говоря уж о взрослых. При этом в регионах ситуация гораздо хуже, чем в Москве.
Обычно врачи объясняют запрет тем, что родители могут занести инфекцию или заразиться сами, в некоторых случаях мешают лечению и отвлекают медицинский персонал.
Психологов, которые могли бы работать с родителями и детьми, не хватает. Пациенты же часто ссылаются на западный опыт, где родственникам не запрещают посещать пациентов - за исключением случаев, когда больному оказывают экстренную помощь.
Русская служба Би-би-си обратилась к экспертам и попросила их прокомментировать, как на местах реализуется закон, обязывающий пускать родителей к детям в реанимацию.
Нюта Федермессер, президент фонда помощи хосписам "Вера"
Везде, где не допускают родителей - происходит нарушение федерального законодательства. В законе о здоровье граждан прописано право ребенка находиться с родителями в больнице.
Все внутренние распорядки - фикция и воля главных врачей на местах. Санитарные нормы часто нарушаются сотрудниками больше, чем родителями, так как сотрудники, например, выходят на улицу курить в той же обуви, в которой работают, а родители послушно приносят сменку.
В отделениях больниц страшна именно внутрибольничная инфекция, которую переносят грязные тряпки для уборки, отсутствие культуры по правильному мытью рук, халаты, в которых медперсонал переходит из палаты в палату, и одноразовые перчатки, которые перестают быть одноразовыми после того, как медсестра перешла в тех же перчатках к следующему пациенту.
Многие медсестры говорят, что они надевают перчатки для того чтобы защитить себя от гепатита, а не для того, чтобы защитить пациента.
Родители - самые заинтересованные в качественном уходе люди. И они первая помощь персоналу в случае, когда дети плачут, когда настало время обеда, мытья или смены белья. Родители должны неукоснительно соблюдать лишь одно правило - покидать реанимационную палату по первому требованию персонала в случае проведения реанимационных мероприятий или серьезных манипуляций, требующих участия двух и более медиков.
Неадекватное поведение родителей, на которое часто ссылаются заведующие реанимационными отделениями, когда не пускают маму к ребенку, является результатом разлуки с детьми.
Александр Рабухин, врач-анестезиолог с опытом работы в США
В США нет такой профессии как реаниматолог. Тяжелых больных лечит профильный врач. Если это хирургический пациент - то в хирургии, если терапевтический - то в терапии, и так далее. То есть отдельной специальности "реаниматология" там нет, есть только блоки интенсивной терапии - ICU так называемые.
В определенное время, пожалуйста, можно [посещать]. Заходят родственники, заказывают пиццу дружно, смотрят телевизор, съедают пиццу, машут ручкой аппаратному больному и уходят. Такой проблемы [запрета на посещения] нет, потому что там к этому вообще проще относятся, и доктора без белых халатов ходят. Больной человек, это тоже человек, и родственники люди, поэтому людское отношение.
В России больной человек - это человек, потерявший вообще все права. С того времени, как ты попал в больницу, нянечка решает все.
Что касается антисанитарии, честно говоря, я ни разу не видел, чтобы там бомжи какие-то приходили навещать.
И это касается не только реанимации, вы попробуйте просто в больницу пройти. На любой оборонный объект попасть гораздо проще. У нас же 50% работоспособного населения в охране работает, по-моему. Что-то же им надо охранять.
Вот если я, врач, по делам прихожу в какую-то другую больницу, если на меня не заказан пропуск, я не могу пройти. А для того, чтобы заказать пропуск, нужно попасть внутрь, ну и так далее, круг замкнулся. В гастроном хорошо хоть пускают без пропуска еще, а вы говорите реанимация.
