Алексей КАЩЕЕВ (нейрохирург, Center Research): Я считаю, что это надо делать примерно так:
- Говорить правду и ничего кроме правды. Лгать пациенту не только унизительно, но и совершенно бесполезно. Больному нужно 15-20 минут и мобильный интернет, чтобы уличить врача в элементарной лжи. Обмануть пожилого человека несколько проще, но тоже сложно: у этих людей есть свое комьюнити, где они обмениваются информацией и докапываются до правды. Осознав обман, пациент может экстраполировать ситуацию на всех врачей без исключения и совершенно перестать им доверять – в ряде случаев это впоследствии стоит ему жизни.
- Дать полную информацию о диагнозе, предстоящей операции, исходе и прогнозе заболевания, рисках и осложнениях. Это не только юридически необходимо, но и элементарно просто. Пациент должен понимать, что с ним происходит, что и зачем планируется делать, чего от этого ждать. Говорить нужно хладнокровно, без патетики и заламывания рук, доступным языком, по возможности – с юмором. С онкологическими пациентами надо избегать трагических интонаций. Сострадание – это не слеза в голосе, а понятные действия. Когда пациент видит, что хирургическая бригада, например, осознает риски операции и знает, как действовать при реализации этих рисков, он гораздо спокойнее спит.
- Никогда не прятаться от тяжелых разговоров. Это очень трудное дело, потому что врач постепенно выгорает сам от сложных диалогов. Тем не менее, пациента нельзя кормить завтраками про то, что навсегда парализованные руки задвигаются или ультразлокачественная, тотально неудаляемая опухоль на самом деле киста (как любят говорить некоторые, «полип»). Отнимать право человека на объективное знание собственной проблемы – совершенное неправильно; это его тело, его судьба, его жизнь и смерть, а мы допущены к этому знанию лишь в силу полученной профессии (то есть мы за это получаем деньги, а потом на них покупаем еду и бензин).
- При первом разговоре избегать стоп-слов. К таким словам относится, например, слово «рак». Лично я при первом общении избегаю этого термина, заменяю его на синонимы – мне кажется, что пациента можно сразу так шокировать, что он перестанет сотрудничать на долгое время, замкнется в плену страшного слова. Это чисто человеческая штука, связанная с речевыми оборотами: ведь диагноз «диабет» иногда страшнее диагноза «рак», но от диабета в окно никто не прыгает. Когда человек оправится от первого потрясения, можно называть вещи своими именами.
- Прямо отвечать на прямые вопросы. Если человек открыто спрашивает: «Когда я умру?» или «Будет ли мне больно?», надо так же открыто рассказывать правду. У больного может быть масса нерешенных жизненных вопросов, включая кредит, детей-оболтусов, и он должен понимать фронт работ. При ответе на такие вопросы следует оперировать клинически доказательной информацией, выражаться процентами, сроками 5-летней выживаемости, шкалами качества жизни; таким образом, чтобы случайно не соврать, надо постоянно читать научные статьи и владеть обновляющейся информацией.
- Никогда не обвинять. Некоторые пациенты до прихода к нам ведут себя до такой степени деструктивно, что их и вправду хочется поколотить, или резонно спросить: «А вы, милейший, чего теперь от меня хотите?» Тем не менее, обвинять человека в собственной глупости или неудаче негуманно и неконструктивно: теперь-то какой толк, когда он уже пришел к тебе? Да, он толстый, глупый, вырастил огромную опухоль, спустил все деньги на шамана и гадалку, прежний его врач – идиот, а жена его – сутяжная истеричка. Ну ничего, значит, надо лечить такого, которого послали.
- Назначать антидепрессанты и при необходимости сразу приглашать психиатра. У тяжело больных почти поголовно есть депрессия. А в каком, собственно, состоянии должен находиться страдающий человек – прыгать, как мишки Гамми?
- Почему-то почти всегда игнорируемый пункт. Если пациент совершеннолетний, в сознании и вменяем, надо выяснить, можно ли обсуждать диагноз с родственниками и, если можно, то с кем именно. Серьезная болезнь – это проблема нескольких людей, иногда нескольких десятков людей. Они должны понимать реальность, готовиться к временным, организационным, финансовым затратам. Надо понять, кто именно из близких «организатор лечения» – иногда это совсем не сын/муж/мать, а какой-нибудь двоюродный дедушка, первая жена или далекий друг. В то же время, необходимо понять, с кем диагноз обсуждать нельзя, сославшись на правовое понятие врачебной тайны. Неосторожные слова могут привести к самоубийству родственника или самого пациента (такие случаи широко известны). Сказать правду не тому, кому надо, обременительно для вас же: ваш пациент может уже давно умереть, а члены семьи вас будут проклинать до седьмого колена.
- Объяснить основные организационные мероприятия: например, если заболевание будет сопровождаться хронической болью, пациент должен понять, что надо встать на учет у онколога по месту жительства, чтобы получать наркотические обезболивающие. Пациент, сталкиваясь с жестокой и бесчеловечной системой оказания (неоказания) помощи на послегоспитальном этапе, совершенно беззащитен и растерян: ему надо внушить хотя бы базовые представления о том, что делать.
- Пациенту, проснувшемуся в реанимации после тяжелой операции, надо положить в руку свой мобильный телефон и дать возможность позвонить близким. Я не знаю, как это работает, но иногда помогает не хуже интенсивной терапии.
- И под конец личное наблюдение на суд коллег: не запрещать злостным курильщикам сразу после онкологических операций курить.
ФОТО Getty Images
1. Говорить правду и ничего кроме правды. Лгать пациенту не только унизительно, но и совершенно бесполезно. Больному нужно 15-20 минут и мобильный интернет, чтобы уличить врача в элементарной лжи. Обмануть пожилого человека несколько проще, но тоже сложно: у этих людей есть свое комьюнити, где они обмениваются информацией и докапываются до правды. Осознав обман, пациент может экстраполировать ситуацию на всех врачей без исключения и совершенно перестать им доверять – в ряде случаев это впоследствии стоит ему жизни.
2. Дать полную информацию о диагнозе, предстоящей операции, исходе и прогнозе заболевания, рисках и осложнениях. Это не только юридически необходимо, но и элементарно просто. Пациент должен понимать, что с ним происходит, что и зачем планируется делать, чего от этого ждать. Говорить нужно хладнокровно, без патетики и заламывания рук, доступным языком, по возможности – с юмором. С онкологическими пациентами надо избегать трагических интонаций. Сострадание – это не слеза в голосе, а понятные действия. Когда пациент видит, что хирургическая бригада, например, осознает риски операции и знает, как действовать при реализации этих рисков, он гораздо спокойнее спит.
3. Никогда не прятаться от тяжелых разговоров . Это очень трудное дело, потому что врач постепенно сам выгорает от сложных диалогов. Тем не менее пациента нельзя «кормить завтраками» про то, что навсегда парализованные руки задвигаются или ультразлокачественная, тотально неудаляемая опухоль на самом деле киста (как любят говорить некоторые, «полип»). Отнимать право человека на объективное знание собственной проблемы – совершенное скотство; это его тело, его судьба, его жизнь и смерть, а мы допущены к этому знанию лишь в силу полученной профессии (то есть мы за это получаем деньги, а потом на них покупаем еду и бензин).
4. При первом разговоре избегать стоп-слов. К таким словам относится, например, слово «рак». Лично я при первом общении избегаю этого термина, заменяю его на синонимы – мне кажется, что пациента можно сразу так шокировать, что он перестанет сотрудничать на долгое время, замкнется в плену страшного слова. Это чисто человеческая штука, связанная с речевыми оборотами: ведь диагноз «диабет» иногда страшнее диагноза «рак», но от диабета в окно никто не прыгает. Когда человек оправится от первого потрясения, можно называть вещи своими именами.
Пациенту после операции надо положить в руку свой мобильный телефон и дать возможность позвонить близким. Я не знаю, как это работает, но иногда помогает не хуже интенсивной терапии.
5. Прямо отвечать на прямые вопросы. Если человек открыто спрашивает «Когда я умру?» или «Будет ли мне больно?», надо так же открыто рассказывать правду. У больного может быть масса нерешенных жизненных вопросов, включая кредит, жену-любовницу, детей-оболтусов, и он должен понимать фронт работ. При ответе на такие вопросы следует оперировать клинически доказательной информацией, выражаться процентами, сроками пятилетней выживаемости, шкалами качества жизни; таким образом, чтобы случайно не соврать, надо постоянно читать научные статьи и владеть обновляющейся информацией.
6. Никогда не обвинять. Некоторые пациенты до прихода к нам ведут себя до такой степени деструктивно, что их и вправду хочется поколотить, или резонно спросить: «А вы, милейший, чего теперь от меня хотите?» Тем не менее, обвинять человека в собственной глупости или неудаче негуманно и неконструктивно: теперь-то какой толк, когда он уже пришел к тебе? Да, он толстый, глупый, вырастил огромную опухоль, спустил все деньги на шамана и гадалку, прежний его врач – идиот, а жена его – сутяжная истеричка. Ну ничего, значит, надо лечить такого, которого послали.
7. Назначать антидепрессанты и при необходимости сразу приглашать психиатра. У тяжело больных почти поголовно есть депрессия. А в каком, собственно, состоянии должен находиться страдающий человек – прыгать, как мишки Гамми?
8. Если пациент совершеннолетний, в сознании и вменяем, надо выяснить, можно ли обсуждать диагноз с родственниками, и если можно, то с кем именно (почему-то этот пункт почти всегда игнорируется). Серьезная болезнь – это проблема нескольких людей, иногда нескольких десятков людей. Они должны понимать реальность, готовиться к временным, организационным, финансовым затратам. Надо понять, кто именно из близких «организатор лечения» – иногда это совсем не сын/муж/мать, а какой-нибудь двоюродный дедушка, первая жена или далекий друг. В то же время необходимо понять, с кем диагноз обсуждать нельзя, сославшись на правовое понятие врачебной тайны. Неосторожные слова могут привести к самоубийству родственника или самого пациента (такие случаи широко известны). Сказать правду не тому, кому надо, обременительно для кармы: ваш пациент может уже давно умереть, а члены семьи вас будут проклинать до седьмого колена.
9. Объяснить основные организационные мероприятия: например, если заболевание будет сопровождаться хронической болью, пациент должен понять, что надо встать на учет у онколога по месту жительства, чтобы получать наркотические обезболивающие. Пациент, сталкиваясь с жестокой и бесчеловечной системой оказания (неоказания) помощи на послегоспитальном этапе, совершенно беззащитен и растерян: ему надо внушить хотя бы базовые представления о том, что делать.
10. И под конец еще одно личное наблюдение (на суд коллег) : не запрещать злостным курильщикам сразу после онкологических операций курить.
Внезапное известие о тяжелой, смертельно опасной или неизлечимой болезни, такой как рак, инсульт, ВИЧ-инфекция, тяжелые заболевания мозга, гормональной системы и внутренних органов, или лишение частей тела или функций тела (потеря зрения, например), становится ударом как для заболевшего, так и для его близких.
Еще месяц/неделю/день/час назад все было хорошо, но болезнь внезапно вмешивается и переворачивает все течение жизни. Возникает перспектива, например, срочной операции с непредсказуемым исходом или длительного, тяжелого и болезненного лечения, нахождения в мед.учреждении. Многое меняет невозможность больного свободно передвигаться, обслуживать себя и необходимость ухода за ним.
Навигация по статье: «Если ваш близкий тяжело заболел: психологическая помощь больным и их близким»
Психолог Кюблер-Росс в работе с тяжело больными и умирающими людьми выделила 5 стадий принятия болезни.
Эти стадии (периоды) могут иметь различную продолжительность у разных людей, могут идти не в том порядке, который описан ниже, а также могут повторяться, даже если человек уже прошел эту стадию.
Состоит для начала в том, чтобы помочь им понять, что с ними происходит.
Первой реакцией на известие о тяжелой болезни практически всегда бывает шок и/или отрицание
Человек не может и не хочет верить (защитная реакция психики), что это случилось с ним (или его близким). Он переживает сильное потрясение, удар.
Шок может проявляться в форме ступора, апатии, бездействия - таким способом организм затормаживает бурные процессы переживания очень сильных эмоций , чем снимает напряжение. Это нормальная реакция.
Если ваш близкий заболел и находится в фазе шока, не нужно срочно «включать» его в решение проблемы. Ему необходимо время для того, чтобы прийти в себя, для осознания происходящего.
Это не значит, что не нужно помочь тяжелобольному предпринять срочные меры, если они необходимы и предписаны врачом. Просто будьте рядом с близким, будьте внимательны к его состоянию, т. к. шок может перейти в следующую стадию - агрессию, истерику, в сильные эмоциональные реакции.
Стадия протеста и агрессии: переживается сильная эмоциональная реакция, гнев, злость
Агрессия может быть направлена как на врачей, так и на близких, или на судьбу, на общество.
Если вы или ваш заболевший близкий находитесь в таком состоянии, могут помочь техники, описанные в статье «».
Когда ваш близкий пребывает в агрессивной эмоциональной фазе, дайте ему выговориться, пусть выскажет свое возмущение, дайте ему возможность вынести наружу его страхи, переживания, негодование. При проговаривании тяжелых чувств эмоциональное напряжение так или иначе снижается.
В более позднем периоде протеста и агрессии, когда основной поток эмоций схлынул, и у вашего близкого появилось осознание необходимости справиться с отрицательными эмоциями, могут быть полезны приемы арт-терапии: предложите больному нарисовать свои переживания, или слепить, или даже пропеть.
Психологическая помощь больным на этой и других стадиях может быть оказана как близкими людьми, так и специалистами. Если ваш близкий находится в медицинском учреждении, не отказывайтесь от предложения помощи штатного психолога или волонтера. Такая помощь больным часто дает положительный эффект.
Стадия сделки (торга) - человек может пытаться «договориться» с судьбой или Богом
Например: «если я буду делать каждый день определенное действие, то болезнь уйдет».
Здесь важно поддерживать веру в лучшее, дать человеку как можно больше позитивной информации, можно рассказывать истории болезни с позитивным концом, показывать вдохновляющие фильмы и книги. Вера и надежда на выздоровление очень важны для заболевшего.
Если ваш близкий заболел , но начинает просто верить в чудо и перестает лечиться, очень важно, чтобы родные мотивировали его на квалифицированное лечение. Ведь если человек верит на самом деле – он делает все необходимое. А если он «верит», но ничего не предпринимает – чаще всего такая «вера» прикрывает бессознательный отказ от борьбы, скрытое отчаяние. И тогда в качестве мотивации придется пытаться сделать для человека его отчаяние явным.
Стадия депрессии
Здесь больной осознает тяжесть болезни и иногда теряет надежду. Может закрываться от общения, ничего не хотеть и уже ничего не ждать. Мало кто избежал этой фазы.
Психологическая помощь больным со стороны близких заключается в том, чтобы дать ему максимальную поддержку, показать, что он не один на один со своим горем. Вы можете давать ему понять, что вы переживаете за него, но ваше отношение к нему не изменилось. И, безусловно, стоит продолжать говорить о его и своих чувствах, и самое главное - просто быть рядом.
Когда врачи дают плохие прогнозы, не стоит пытаться вселить в больного оптимистические настроения во что бы то ни стало, слишком активно его мотивировать: «соберись, не вешай нос» и т. п. Это может привести к еще большему отчуждению человека от вас, к ощущению, что его не понимают. Зачастую больной может испытывать гнетущее одиночество на этом этапе.
Когда больной в депрессии , важно предоставить ему возможность простого общения без утешений и стенаний. Важно соблюдать режим, строить планы на каждый день, обеспечить ему возможность общаться с приятными для него людьми.
Какую еще можно оказать помощь больным , глубоко погрузившимся в депрессивные переживания? Имеет смысл рекомендовать им использовать антидепрессанты. В сочетании с психотерапией они могут дать ощутимый эффект и вытащить человека из этого состояния. Хорошим ресурсом для тяжело больного человека, а также его близких может стать групповая терапия.
Помощь больным необходима, но не менее важна психологическая поддержка их родственников. Если ваш близкий заболел
, а вы активно вовлечены в уход за ним, вы можете испытывать целую гамму чувств: боль, отчаяние, бессилие, злость, печаль, скорбь, усталость и даже вину.
Вы можете испытывать боль за него, за его страдания, сочувствовать ему настолько, что даже хотеть оказаться на его месте. И это нормальные чувства, умение сочувствовать, глубоко сопереживать и делает человека человеком. Не держите эту боль внутри, найдите способ выразить ее.
Родственникам и близким тяжело больных людей часто приходится менять свою жизнь, подстраиваться под изменившуюся ситуацию. Например, одному из членов семьи приходится уволиться с работы для того, чтобы ухаживать за больным. В этом случае вам может быть обидно и жаль себя, вы можете злиться на ситуацию и не заболевшего.
Вы можете испытывать вину - за то, что не можете помочь тяжелобольному , за то, что вы якобы не идеально ухаживаете за ним, за то, что вам может хотеться защититься от всего этого, меньше находится рядом с ним, убежать, заниматься своими делами, за свое раздражение на него, в конце концов, за то, что он заболел, а вы – здоровы.
Эти чувства важно осознать, назвать, и хорошо, если у вас есть кто-то, с кем вы можете поговорить о них. Как осознать? Чувства чаще всего идентифицируют по мыслям, например: «Хочется сбежать в леса и там пропасть», «Я не смогу этого вынести, за что мне эта непосильная ноша?» - отчаяние. «Я его убил бы!», «Она просто невыносима, как же хочется что-нибудь разбить!» — это злость. «Мне хочется послать его подальше, закрыть дверь и не видеть!» — раздражение, усталость. «Как я могу обо всем этом думать, когда он так нуждается во мне?», «Какой же я черствый человек!»- вина.
Подумайте о том, какие проявления больного вас больше всего затрагивают, задевают сильнее всего, а потом попытайтесь понять, какие чувства вы испытываете и почему. Что стоит за вашей болезненной реакцией на происходящее?
Это может быть ваша собственная травма, страхи, например, страх остаться без средств к существованию, страх потерять значимые отношения, лишиться поддержки этого человека (ведь теперь он сам нуждается в ней), наконец, страх смерти, который так или иначе актуализируется у всех, кто находится рядом с тяжелобольным.
Только осознавая их, можно снизить остроту вашей реакции. Очень хорошо, если вы сможете дальнейшую работу с чувствами продолжить с психологом.
Старайтесь не забывать о себе. В такое время заботиться о себе нужно даже больше, чем обычно, ведь вы являетесь ресурсом своего заболевшего родственника, и вам необходимо этот ресурс восполнять. Как?
Подумайте о том, что для вас лично является ресурсом? Что вы цените, любите в жизни, что придает вам сил, вдохновения? Это может быть семья, дети, ваши друзья, домашние животные, увлечения, хобби, спорт, просто поход в соседнее кафе или телефонный разговор с другом — все то, что приносит вам радость.
Обязательно планируйте себе каждый день время на эти занятия. Расскажите об этом родным, попросите помочь вам в этом. Ваш тяжело больной родственник, скорее всего, будет только рад тому, что вы где-то черпаете радость и энергию.
Правда, бывает и по-другому: иногда больной притягивает на себя все внимание, например, может отказываться от помощи сиделки, требует, чтобы только вы были с ним рядом постоянно, что означает для вас лишиться многого в своей жизни - работы, времени для себя, своей семьи и т. д.
Здесь необходимо понять, что стоит за манипулятивным поведением больного: делает ли он это из чувства страха одиночества , изоляции? В этом случае вы можете поговорить по душам, объяснить, успокоить, что не бросаете его, но у вас есть и своя жизнь. Можно договориться, как часто вы будете отлучаться по своим делам, как построите свой график работы, чтобы больше времени быть рядом. Но не стоит лишать себя всего того, что для вас важно в жизни.
Если стоит вопрос разграничения родительской и своей семьи (например, вы мужчина, мама которого тяжело больна) — важно решить для себя, сколько времени и сил уделять маме, а сколько - жене и детям. Не бойтесь говорить о своих переживаниях и чувствах с больным, это важно как для вас, так и для него.
Постарайтесь определить для себя, что в этой ситуации вы реально можете сделать для тяжелобольного, а что – не в ваших силах изменить, осознайте границы своей ответственности. Не взваливайте на себя все сразу: несмотря на ваши родственные отношения, его жизнь все равно остается его жизнью, а ваша – вашей.
Не жертвуйте своей жизнью, ищите дополнительной помощи, привлекайте других людей к уходу, к бытовой помощи. Дайте больному возможность взять на себя ответственность в тех сферах, в которых он сам способен что-то изменить: выбирать врача, метод и место лечения. Ему это позволит ощутить, что в какой-то мере он сам влияет на ситуацию.
Если больной категорически отказывается использовать какой-то метод лечения, который кажется вам оптимальным, не стоит брать на себя ответственность за его решение. Лучше организуйте ему разговор с врачом, который поможет больному правильно оценить ситуацию.
Еще о границах: если вам очень тяжко поддерживать постоянные разговоры о болезни, стоит сказать об этом вашему близкому, дав понять, что вы рядом, но не в силах сегодня говорить на эту тему, и мягко перейти на другую.
Постарайтесь принять тяжелую болезнь близкого человека как данность, которую вы не можете изменить, но внутри которой вы можете сделать то, что вам по силам: поддерживать его настолько, насколько вы можете, быть рядом, делать какие-то простые, но важные для него вещи: обустроить удобно его постель, почитать книгу, поставить хороший фильм, вывезти на прогулку.
Готовьте план действий на каждый день, выполняйте рекомендации врачей, организуйте свою жизнь так, чтобы в ней было время и для больного, и для ваших личных дел. Старайтесь жить настоящим, своими целями и ценностями, в моменте «здесь и сейчас», в согласии с собой, радуясь проявлениям жизни.
Лечение может затянуться надолго, и если вы выработаете определенный распорядок жизни, сможете адаптироваться к новым условиям и поможете в этом больному, вам будет проще перейти к пятой стадии.
Стадия принятия
Здесь больной принимает болезнь, способен жить по-новому, пересмотреть ценности и приоритеты, «переписать» свою жизненную историю. Есть масса примеров, когда тяжело больные люди достигали такой степени самоактуализации, что, несмотря на недуг, и на прогнозы скорой смерти, успевали сделать что-то значимое для себя и для общества, находили силы и мотив максимально использовать оставшееся время для реализации значимых целей.
Ирвинг Ялом описал личностный рост онкологических больных в терминальной стадии: для них уменьшается значение жизненных тривиальностей, появляется чувство освобождения от всего бренного, обостряется переживание жизни в настоящем, формируется более глубокий эмоциональный контакт с близкими.
К этой стадии приходят не все, но для тех, кто пришел, открываются новые грани жизни.
Знание, в какой фазе находится ваш близкий, поможет вам лучше понять, что с ним происходит, помочь тяжелобольному и самому себе пройти этот непростой путь к принятию.
Если у Вас возникли вопросы по статье:
« »
Вы можете задать их нашему психологу Online:
Если Вы по каким-либо причинам не смогли связаться с психологом онлайн, то оставьте свое сообщение (как только на линии появится первый свободный консультант - с Вами сразу же свяжутся по указанному e-mail), либо на .
Если ваш близкий тяжело заболел: психологическая помощь больным и их близким: //сайт/blizkii-tayjelo-zabolel/
Не секрет, что доля пожилых людей в обществе все время растет, они болеют, и для возвращения после болезни к нормальной жизни им нужен уход. Этому препятствует острая нехватка медсестер в стране. И пока государство решает важную задачу возрождения системы подготовки медсестер, основная нагрузка по уходу ложится на родственников больного. Что же от них требуется? Рассказывает профессор кафедры факультетской терапии СПбГМУ, директор Института сестринского образования, д. м. н. В.А. ЛАПОТНИКОВ.
— Виктор Александрович, мы знаем, что больного лечит врач. Что же в таком случае требуется от медсестры?
— Допустим, врач проявил чудеса героизма, спас жизнь человеку, сделал труднейшую операцию. Но это еще не все: необходимо . А это — задача медсестры. Медсестра еще и психотерапевт. Вот, скажем, у женщины после операции возникли проблемы с мужем в интимной сфере. Или кто-то потерял близкого человека, наступила стадия горевания: один в такой ситуации слышит голоса, другой безостановочно ходит по квартире... Опять же, медсестра должна помочь эти вопросы решить.
А чтобы не пришлось кормить больного насильно, еда должна выглядеть привлекательно: чистая салфетка, красивая и чистая посуда. Человек должен видеть, что он близок и нужен.
— Какие основные приемы надо использовать при уходе за тяжелобольными?
— Во-первых, переворачивать больного. переворачивать надо через каждый час: люди лежат на спине, а это и пролежни, и застойные явления в легких. После приема пищи, воды обязательно надо перевернуть. И обязательно прополоскать рот, повернув больного на правый бок, детской клизмочкой. Остатки пищи — это и инфекции, и дурной запах, и, опять же, снижение аппетита.
Мы учим многим простым приемам ухода, но самый главный прием — это не раздражаться. Не переносить свою усталость на больного человека.
Кровать больного должна быть расположена так, чтобы подход к ней был с двух сторон и чтобы больной мог видеть входящего и, по возможности, — окно. Когда больной человек видит окно, он измеряет время: ему сказали, например, что какое-то событие будет вечером, и он ждет этого вечера, участвует в процессе.
Один из приемов — привлечение к участию. Если есть малейшие проблески сознания (а как это определить, мы тоже учим), надо пытаться привлечь больного. Бывает, что он не способен к речевому контакту, тогда можно применять колокольчик, свистульку, в которую он может дуть. Есть условные знаки руками, скажем, большим пальцем левой руки больной показывает, что все хорошо, а правой рукой — нет, плохо. Если человек владеет только ногой, то можно подставить ему под ногу плоский выключатель, и он сможет зажигать свет или нажимать ногой кнопку звонка: один раз — удобно, два раза — неудобно. Если обмочился, опять показывает рукой или звонком, что что-то не в порядке.
— Расскажите, пожалуйста, как избежать пролежней.
— Пролежни — это показатель не столько тяжести состояния больного, сколько неправильного, недостаточного ухода за ним. Пролежней можно и нужно избежать. Здесь несколько приемов. Один из них — чтобы подопечный был всегда сухим. Памперсы эту проблему не решают, потому что хотя они и удобны, в них человек лежит в одном положении.
Как я уже сказал, больного надо переворачивать с одной стороны на другую — самая трудная, но необходимая задача. Это и — одного из источников инфекции у тяжелобольного, и профилактика пневмонии (развития инфекции верхних дыхательных путей).
— Обезвоживание — одна из причин развития пролежней и пневмонии. Если они появляются, значит больного недопоили. Состояние тканей, кожи зависит от приема жидкости. Это же наш близкий человек, и мы понимаем: если у него малый объем выделенной мочи, значит, не хватает жидкости. Это сигнал. То же самое, если мы видим сухую кожу, если сухой язык...
За сутки даже больной с инсультом должен выпивать не менее 1,5 л жидкости. Если он выделяет только 500 мл, значит, мы ему столько и даем, и его организм обезвоживается.
Нужно еще заботиться об удобстве мочеиспускания: мужчине дают специальные приемники мочи, для женщин — пластиковые или надувные судна. Металлические нежелательны, так как приходится лежать на судне долго.
После судна надо обязательно повернуть больного на бок и посмотреть, не осталось ли каких-либо царапин — чтобы не инфицировать кожу.
Обязательно подмывать после дефекации и мочеиспускания. Все консультации дает сестра — она учит, как подложить клеенку, салфетку, поменять постель.
— Ну, а если больной уже в состоянии двигаться, чем тут может помочь медсестра?
— В ведении сестры — все аспекты ухода: как расположить кровать, какая высота у тумбочки, какая подставка должна быть у унитаза, чтобы человек с больными суставами мог на нем сидеть. Ее задача — научить человека с инсультом, как пользоваться газовой плитой, как открывать дверь, чтобы больной мог как можно меньше зависеть от других.
Сестра диагностирует домашнюю ситуацию. Почему больной не ходит сам в туалет? Не потому ли, что угол линолеума загнулся? А почему он не ест? Может быть, из кухни плохой запах, и т.д.
Одна из специализаций сестринского дела — безопасность и удобство больного. Например, больной упал в туалете. Сестра должна выяснить, виновата ли болезнь, или нет ручки в туалете, или пол скользкий. А может быть, виновато лекарство? Медсестра должна наблюдать воздействие на больного тех препаратов, которые — есть ли эффект, нет ли вреда, — и суметь указать на это врачу.
Медсестра — участник лечебного процесса и отвечает за него юридически. А фактически она — «адвокат» больного, и ее главная задача — обеспечить к больному человеческий подход.
— Как можно поддержать тяжелобольного человека, помочь ему психологически?
— Лежачий больной, оторванный от привычных связей с миром, очень часто страдает тем, что мы называем «сенсорной депривацией», — отсутствием чувственных ощущений. Он впадает в депрессию, не верит в выздоровление и не хочет к нему стремиться. В этом плане помощь родных и друзей бывает бесценной. Очень полезно, когда больного навещают люди, способные поддержать его своей энергией, и те, кому больной особенно радуется. О посещении надо предупреждать заранее — больной будет ждать. Если врач разрешит, то крошечный радиоприемник с наушниками, ярко окрашенные головоломки, какие-то любимые предметы, букетик цветов тоже могут стать эффективным средством выздоровления. Творческий подход со стороны близких людей способен творить чудеса.
Беседовал Александр Герц
г-та «Лечебные письма» №7, 2015 г.
