Редко какой лирик не касается темы «Прекрасной Дамы». Вот и Александр Блок, первый поэтический сборник которого вышел в 1905 году, его так и назвал — «Стихи о Прекрасной Даме».
Идею дать такое имя циклу подсказал автору русский поэт Валерий Яковлевич Брюсов. Цензура не приложила руку к сборнику поэта; это произошло благодаря протекции Э.К.Метнера, будущего известного руководителя издательства «Мусагет», с которым автор в дальнейшем поддерживал дружеские отношения.
«Стихи о Прекрасной Даме» состоят из трёх разделов, связанных между собой: «Неподвижность», «Перекрёстки», «Ущерб».
В первом разделе, «Неподвижность», собраны стихи, непосредственно обращённые к Прекрасной Даме. «В само понятие «Неподвижность» Блок вкладывает глубокий философский смысл, и оно в его поэтическом иносказании имеет много оттенков. Самый несомненный из них выражает идею постоянства, верности, рыцарского служения Прекрасной Даме». В этот раздел сборника «отобраны наиболее лирически сильные, ответственные, резко звучащие стихи».
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной — в улетающий день.
Раздышались цветы — и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
Второй раздел сборника, именуемый «Перекрёстки», другого плана. Существенно меняется палитра, ритм, появляется Петербург в видении Блока. Пред нами – его Город. Если «Неподвижность» — всё о деревенском, о чудном мире Природы, то «Перекрестки» — это о некоем повороте, который совершил автор. Уже стартовое стихотворение «Обман», его название, скажет нам о многом. Лучезарность строк позади, многозначительность и откровенная дерзость – впереди. Вместо розовых зорь – фабричная гарь, в глаза мечется красный свет.
Утро. Тучки. Дымы. Опрокинутые кадки.
В светлых струйках весело пляшет синева.
По улицам ставят красные рогатки.
Шлёпают солдатики: раз! два! раз! два!
Раздел «Ущерб», третий по счёту — переходного плана. Впереди новый сборник стихов — «Нечаянная радость».
«В одном из поздних писем (весна 1914 года) Блок изрёк вещие для него слова, относящиеся в равной мере к его прошлому, настоящему и будущему, ко всей его жизни, по которой он шёл «стезёю правды: «…искусство там, где ущерб , потеря, страдание, холод. Эта мысль стережёт всегда…». Название заключительного раздела книги «Стихов о Прекрасной Даме» — «Ущерб» — содержит в себе именно этот смысл, о котором говорилось в блоковском письме.
«Настоящее вокруг Тебя, живой и прекрасной русской девушки » — так писал Блок своей невесте, делая комментарии к сборнику о «Прекрасной Даме». Выход этого поэтического труда Блока не прошёл незамеченным. Одним из первых критиков поэта явился его друг Андрей Белый (конфликтных ситуаций на тот момент между ними ещё не было). «Здесь в Москве есть люди, которые ставят Вас во главе русской поэзии. Вы и Брюсов нужнейшие поэты для России ».
Русские поэты нередко посвящали свои стихотворения реальным или вымышленным объектам любви и обожания. Ими становились, таким образом, как самые обыкновенные женщины, так и неземные музы из мира грёз. Однако были случаи, когда в одном гармоническом единстве две ипостаси женственности сливались в символическое целое, и это целое для поэта становилось крайне важным, основополагающим, первостепенным. Именно такой лирике будет посвящен настоящий анализ. Блок, «Стихи о Прекрасной Даме» которого до сих пор будоражат сердца, создал нетленный, живой образ, а потому не поговорить о нём нельзя.
История создания сборника
Лирический цикл о великой любви, посвященный лучшей из женщин, создавался поэтом в период с 1897 по 1904 год. Это было временем развития бурного, но напряженного, нервного романа Блока с Любовью Дмитриевной Менделеевой, всю гамму чувств к которой Александр Александрович, словно исповедуясь, и отразил в стихотворениях сборника. Благовоспитанная и хорошо образованная Люба заставляла поэта бросаться от холодности к ревности, от одержимости к равнодушию, от счастья к радости. В стихотворениях же Блока, который относил себя к направлению символизма, вся палитра любовных эмоций приобретала ещё большее значение, возводилась к недоступным для сознания рядового обывателя пределам.
Но это ещё не всё, что предварит дальнейший анализ. Блок («Стихи о Прекрасной Даме» - это первый стихотворный сборник на счету поэта) относился к возлюбленной очень неоднозначно: он считал, что земная, плотская близость двух людей является препятствием для слияния душ, в то время как Любовь хотела простого женского счастья. Возможно, такое влияние на поэта оказал его негативный интимный опыт: физическая связь, по мнению Блока, могла иметь место только с проституткой, а в случае с достойной женщиной это в его сознании отождествлялась с пороком.
Как бы там ни было, они познакомились ещё в юности: ей было 16, ему - 17. Их общение, дружба и даже взаимная симпатия оказались прерваны, но впоследствии судьба свела их снова, и Александр Александрович увидел в этом таинственное предзнаменование, знак, посланный свыше. Они поженились, хотя счастье их оказалось шатким, непрочным: Люба всегда умоляла мужа оставит мистику и целовать её не на страницах книг, а в реальной жизни.
Кто она - Прекрасная Дама?
Без описания характера Любви Менделеевой не может состояться и сам анализ. Блок, «Стихи о Прекрасной Даме» которого в некоторой степени сыграли с девушкой злую шутку, одухотворил и идеализировал её образ настолько, что за ним потерялась реальная, земная, интересная личность. Люба была серьёзна, строга, неприступна, а вместе с тем остроумна, спокойна, радостна. Золотоволосая и румяная, внучка великого ученого-химика Дмитрия Ивановича Менделеева не могла и не хотела тратить всю жизнь на поиски таинственных смыслов любви «позера с повадкам фата», как сама она однажды назвала Блока.
Все окружение поэта также видело в ней воплощение вечной, идеальной женственности, в связи с чем на разный манер истолковывало её жесты, поведение, настроение, наряды. Брак Александра Александровича и Менделеевой считался священной мистерией, способной даровать, по мнению В. Соловьёва, очищение миру. Находились и те, кто в Любви усматривал исключительно отрицательные свойства: так, Анна Ахматова именовала её «бегемотом, поднявшимся на задние лапы», и считала набитой дурой. Женщина стала буквально заложницей сложившейся ситуации. В результате она нашла то, что искала - любовь, понимание, поддержку… Но не в муже, а в другом мужчине.
Борьба двух (и более) рыцарей
Это последняя история, которая предварит стихотворный анализ. Блок, стихи о Прекрасной Даме которого не могли удовлетворить ту, которой они были посвящены, скоро оказался «за бортом»: у Любви, чувствовавшей себя ненужной и забытой, завязались отношения с близким другом мужа, поэтом Андреем Белым. Эта связь была окончательно прервана лишь в 1907 году. Впоследствии Люба вступила в неофициальные отношения с Г. Чулковым, от которого на свет даже появился ребёнок. Блок, всё это время продолжавший оставаться законным мужем Менделеевой, согласился стать отцом малыша, так как своих детей он иметь не мог, однако мальчик умер спустя чуть более неделю после своего рождения.
А что же поэт?
Сам Александр Александрович также не был безгрешен: он был замечен в связи с актрисой Н. Волоховой, которую Любовь даже просила взять на себя заботы о Сашеньке, т. к. он «нервен» и «к нему нужен особый подход». В итоге Волохова решила прервать свое присутствие в жизни этой странной семьи. Александр Александрович умер в 1921 году, Менделеева - спустя 18 лет после супруга. В течение оставшейся жизни замуж она больше не выходила.
Разделы сборника и ключевые стихотворения цикла. «Ветер принес издалека…»
Итак, как же воплотил в жизнь свое мировоззрение Блок? «Стихи о Прекрасной Даме» (анализ стихотворения, и не одного, будет представлен далее) как сборник открывается циклом «Ante Lucem», что в переводе с латинского означает «до света». Лирический герой здесь - потерянный, одинокий человек, блуждающий во мраке. Он оторван от мирского счастья и радости, не способен их испытать. Отчетливо прослеживается концепция двоемирия: творец с поэтическим мышлением и глубокой романтической душой хочет познать запредельные, небесные тайны, и в этом противостоит толпе, обитающей в ничем не примечательной земной плоскости.
Цикл стихов о Прекрасной Даме (Блок), анализ которых требует тщательного подхода, является второй и центральной частью одноименного сборника. Здесь все еще нет чувства реальности, стабильности, но творец обретает надежду - бесплотная, неясная, Прекрасная Дама должна спасти его, наполнить существование смыслом. Наблюдается трансформация средневекового мотива рыцарского служения.
Как же выглядят стихи о Прекрасной Даме? Александр Блок, анализ жизни и творчества которого уже был частично разобран, создал, например, стихотворение «Ветер принес издалека…», которое ассоциируется с ветром перемен, динамикой, изменением, перерождением. Непреходящая, мертвенная ночь из стихотворений первого цикла начинает играть новыми красками - читатель словно ощущает скорое наступление весны, слышит песни, различает цвета. Нет, Прекрасной Дамы здесь еще нет, но все говорит о ее скором приходе, о разрушении оков одиночества лирического героя, об обновлении.
«Вхожу я в темные храмы…»
Что же представляют собой наиболее значительные стихи о Прекрасной даме (Блок)? Анализ, кратко или полно описанная история появления сборника, упор на биографию поэта - ни в одном из разделов нельзя обойтись без лирического произведения «Вхожу я в темные храмы…». Написанное в 1902 году, оно являет собой квинтэссенцию символизма и мистики. Здесь читатель опять сталкивается с неопределенностью, бесплотностью описываемого образа, хотя определенность в портрете Дамы иногда встречается, например, в стихотворении «Она стройна и высока…».
Здесь же мы сталкиваемся с мотивом ожидания и… страха. Лирический герой жаждет встречи, но боится того, что она принесет ему, боится оказаться недостойным. Не случайно местом ожидания в произведении является церковь - это только возвеличивает одухотворенность Прекрасной Дамы, её кристальную чистоту и святость.
Завершающая часть сборника
Сборник «Стихи о Прекрасной Даме» (Блок), анализ которого был подробно представлен в этой статье, закрывается циклом «Распутья». Здесь отчетливо проявляются мотивы безысходности, растерянности лирического героя, тревоги, все более становится явным преобладание реалистических составляющих. Поднимаемые социальные проблемы (в стихотворениях «Фабрика», «Из газет», «Все ли спокойно в народе?..») остаются без разрешения.
Мотив «конца мира» становится главенствующим: лирический герой, да и сам поэт, больше не надеется на спасение, на приход Прекрасной Дамы, на возможность очищения и перерождения. Он отстраняется от бездуховного существования и более не участвует в происходящем.
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Александр Александрович Блок
Стихи о прекрасной Даме
Вступление
(1901-1902)
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конек на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.
Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.
Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?
* * *
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы…
Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне…
И тихими я шел шагами,
Провидя вечность в глубине…
О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..
* * *
Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.
* * *
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене…
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Эхо в холодных снегах…
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое – не прах?
Нет, из господнего дома
Полный бессмертия дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов…
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.
* * *
Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звезды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, – и внемлет крикам,
И зрит далекие миры,
Но в одиночестве двуликом
Готовит чудные дары,
Дары своим богам готовит
И, умащенная, в тиши,
Неустающим слухом ловит
Далекий зов другой души…
Так – белых птиц над океаном
Неразлученные сердца
Звучат призывом за туманом,
Понятным им лишь до конца.
* * *
Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдаленные шаги.
Близко ты или далече
Затерялась в вышине?
Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?
В тишине звучат сильнее
Отдаленные шаги,
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?
* * *
О. М. Соловьевой
Ночью сумрачной и дикой -
Сын бездонной глубины -
Бродит призрак бледноликий
На полях моей страны,
И поля во мгле великой
Чужды, хладны и темны.
Лишь порой, заслышав бога,
Дочь блаженной стороны
Из родимого чертога
Гонит призрачные сны,
И в полях мелькает много
Чистых девственниц весны.
* * *
Навстречу вешнему расцвету
Зазеленели острова.
Одна лишь песня не допета,
Забылись вечные слова…
Душа в стремленьи запоздала,
В пареньи смутном замерла,
Какой-то тайны не познала,
Каких-то снов не поняла…
И вот – в завистливом смущеньи
Глядит – растаяли снега,
И рек нестройное теченье
Свои находит берега.
* * *
В день холодный, в день осенний
Я вернусь туда опять
Вспомнить этот вздох весенний,
Прошлый образ увидать.
Я приду – и не заплачу,
Вспоминая, не сгорю.
Встречу песней наудачу
Новой осени зарю.
Злые времени законы
Усыпили скорбный дух.
Прошлый вой, былые стоны
Не услышишь – я потух.
Самый огнь – слепые очи
Не сожжет мечтой былой.
Самый день – темнее ночи
Усыпленному душой.
* * *
Так – разошлись в часы рассвета.
А. Б.
Всё отлетают сны земные,
Всё ближе чуждые страны.
Страны холодные, немые,
И без любви, и без весны.
Там – далеко, открыв зеницы,
Виденья близких и родных
Проходят в новые темницы
И равнодушно смотрят в них.
Там – матерь сына не узнает,
Потухнут страстные сердца…
Там безнадежно угасает
Мое скитанье – без конца…
И вдруг, в преддверьи заточенья,
Послышу дальние шаги…
Ты – одиноко – в отдаленьи,
Сомкнешь последние круги…
* * *
В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.
Прощай, идет ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю – завтра новый день,
И новый для тебя закон.
Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!
* * *
Всё бытие и сущее согласно
В великой, непрестанной тишине.
Смотри туда участно, безучастно, -
Мне всё равно – вселенная во мне.
Я чувствую, и верую, и знаю,
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь.
Но больше нет ни слабости, ни силы,
Прошедшее, грядущее – во мне.
Всё бытие и сущее застыло
В великой, неизменной тишине.
Я здесь в конце, исполненный прозренья,
Я перешел граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.
* * *
Кто-то шепчет и смеется
Сквозь лазоревый туман.
Только мне в тиши взгрустнется
Снова смех из милых стран!
Снова шопот – и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьем-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне!
Пошепчи, посмейся, милый,
Милый образ, нежный сон;
Ты нездешней, видно, силой
Наделен и окрылен.
* * *
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
Мне провидится и снится
Исполненье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?
* * *
Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов.
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров.
И мнилась мне Российская Венера,
Тяжелою туникой повита,
Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,
В чертах лица – спокойная мечта.
Она сошла на землю не впервые,
Но вкруг нее толпятся в первый раз
Богатыри не те, и витязи иные…
И странен блеск ее глубоких глаз…
* * *
Они звучат, они ликуют,
Не уставая никогда,
Они победу торжествуют,
Они блаженны навсегда.
Кто уследит в окрестном звоне,
Кто ощутит хоть краткий миг
Мой бесконечный в тайном лоне,
Мой гармонический язык?
Пусть всем чужда моя свобода,
Пусть всем я чужд в саду моем
Звенит и буйствует природа
Я – соучастник ей во всем!
* * *
Одинокий, к тебе прихожу,
Околдован огнями любви.
Ты гадаешь. – Меня не зови -
Я и сам уж давно ворожу.
От тяжелого бремени лет
Я спасался одной ворожбой,
И опять ворожу над тобой,
Но неясен и смутен ответ.
Ворожбой полоненные дни
Я лелею года, – не зови…
Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной темной любви?
* * *
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
Вл. Соловьев
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -
Всё в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,
И молча жду, – тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.
О, как паду – и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.
* * *
…и поздно желать,
Все минуло: и счастье и горе.
Вл. Соловьев
Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко,
Да и мне не вернуть
Этих снов золотых, этой веры глубокой…
Безнадежен мой путь.
Мыслью сонной цветя, ты блаженствуешь много,
Ты лазурью сильна.
Мне – другая и жизнь, и другая дорога,
И душе – не до сна.
Верь – несчастней моих молодых поклонений
Нет в обширной стране,
Где дышал и любил твой таинственный гений,
Безучастный ко мне.
* * *
За туманом, за лесами
Загорится – пропадет,
Еду влажными полями -
Снова издали мелькнет.
Так блудящими огнями
Поздней ночью, за рекой,
Над печальными лугами
Мы встречаемся с Тобой.
Но и ночью нет ответа,
Ты уйдешь в речной камыш,
Унося источник света,
Снова издали манишь.
* * *
В бездействии младом, в передрассветной лени
Душа парила ввысь, и там Звезду нашла.
Туманен вечер был, ложились мягко тени.
Вечерняя Звезда, безмолвствуя, ждала.
Невозмутимая, на темные ступени
Вступила Ты, и, Тихая, всплыла.
И шаткою мечтой в передрассветной лени
На звездные пути Себя перенесла.
И протекала ночь туманом сновидений.
И юность робкая с мечтами без числа.
И близится рассвет. И убегают тени.
И, Ясная, Ты с солнцем потекла.
* * *
Сегодня шла Ты одиноко,
Я не видал Твоих чудес.
Там, над горой Твоей высокой,
Зубчатый простирался лес.
И этот лес, сомкнутый тесно,
И эти горные пути
Мешали слиться с неизвестным,
Твоей лазурью процвести.
* * *
Она росла за дальними горами.
Пустынный дол – ей родина была
Никто из вас горящими глазами
Ее не зрел – она одна росла.
И только лик бессмертного светила -
Что день – смотрел на девственный расцвет,
И, влажный злак, она к нему всходила,
Она в себе хранила тайный след.
И в смерть ушла, желая и тоскуя.
Никто из вас не видел здешний прах…
Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,
В иной дали и в неземных горах.
И ныне вся овеяна снегами.
Кто белый храм, безумцы, посетил?
Она цвела за дальними горами,
Она течет в ряду иных светил.
* * *
Внемля зову жизни смутной,
Тайно плещущей во мне,
Мысли ложной и минутной
Не отдамся и во сне.
Жду волны – волны попутной
К лучезарной глубине.
Чуть слежу, склонив колени,
Взором кроток, сердцем тих,
Уплывающие тени
Суетливых дел мирских
Средь видений, сновидений,
Голосов миров иных.
* * *
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, – Себя Ты отдаешь.
Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса,
Перекликаются в свободной выси птицы,
Встает туман, алеют небеса.
А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,
Узрев на миг бессмертные черты,
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поет. Его не знаешь Ты,
Не отличишь его в толпе народной,
Не наградишь улыбкою его,
Когда вослед взирает, несвободный,
Вкусив на миг бессмертья Твоего.
* * *
Я жду призыва, ищу ответа,
Немеет небо, земля в молчаньи,
За желтой нивой – далёко где-то -
На миг проснулось мое воззванье.
Из отголосков далекой речи,
С ночного неба, с полей дремотных,
Всё мнятся тайны грядущей встречи,
Свиданий ясных, но мимолетных.
Я жду – и трепет объемлет новый.
Всё ярче небо, молчанье глуше…
Ночную тайну разрушит слово…
Помилуй, боже, ночные души!
На миг проснулось за нивой, где-то,
Далеким эхом мое воззванье.
Всё жду призыва, ищу ответа,
Но странно длится земли молчанье.
* * *
Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла
Над берегом Невы и за чертой столицы?
Не ты ли тайный страх сердечный совлекла
С отвагою мужей и с нежностью девицы?
Ты песнью без конца растаяла в снегах
И раннюю весну созвучно повторила.
Ты шла звездою мне, но шла в дневных лучах
И камни площадей и улиц освятила.
Тебя пою, о, да! Но просиял твой свет
И вдруг исчез – в далекие туманы.
Я направляю взор в таинственные страны, -
Тебя не вижу я, и долго бога нет.
Но верю, ты взойдешь, и вспыхнет сумрак алый,
Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалый.
* * *
За городом в полях весною воздух дышит.
Иду и трепещу в предвестии огня.
Там, знаю, впереди – морскую зыбь колышет
Дыханье сумрака – и мучает меня.
Я помню: далеко шумит, шумит столица.
Там, в сумерках весны, неугомонный зной.
О, скудные сердца! Как безнадежны лица!
Не знавшие весны тоскуют над собой.
А здесь, как память лет невинных и великих,
Из сумрака зари – неведомые лики
Вещают жизни строй и вечности огни…
Забудем дольний шум. Явись ко мне без гнева,
Закатная, Таинственная Дева,
И завтра и вчера огнем соедини.
* * *
Вечереющий день, догорая,
Отступает в ночные края.
Посещает меня, возрастая,
Неотступная Тайна моя.
Неужели и страстная дума,
Бесконечно земная волна,
Затерявшись средь здешнего шума,
Не исчерпает жизни до дна?
Неужели в холодные сферы
С неразгаданной тайной земли
Отошли и печали без меры,
И любовные сны отошли?
Умирают мои угнетенья,
Утоляются горести дня,
Только Ты одинокою тенью
Посети на закате меня.
* * *
Не жди последнего ответа,
Его в сей жизни не найти.
Но ясно чует слух поэта
Далекий гул в своем пути.
Он приклонил с вниманьем ухо,
Он жадно внемлет, чутко ждет,
И донеслось уже до слуха:
Цветет, блаженствует, растет…
Всё ближе – чаянье сильнее,
Но, ах! – волненья не снести…
И вещий падает, немея,
Заслыша близкий гул в пути.
Кругом – семья в чаду молений,
И над кладбищем – мерный звон.
Им не постигнуть сновидений,
Которых не дождался он!..
* * *
Не пой ты мне и сладостно, и нежно:
Утратил я давно с юдолью связь.
Моря души – просторны и безбрежны,
Погибнет песнь, в безбрежность удалясь.
Одни слова без песен сердцу ясны.
Лишь правдой их над сердцем процветешь.
А песни звук – докучливый и страстный -
Таит в себе невидимую ложь.
Мой юный пыл тобою же осмеян,
Покинут мной – туманы позади.
Объемли сны, какими я овеян,
Пойми сама, что будет впереди.
* * *
Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных,
Ни лета зрелого, ни молодой весны.
Они прошли – светло и беспокойно,
И вновь придут – они землей даны.
Мне жаль, что день великий скоро минет,
Умрет едва рожденное дитя.
О, жаль мне, друг, – грядущий пыл остынет,
В прошедший мрак и в холод уходя!
Нет, хоть в конце тревожного скитанья
Найду пути, и не вздохну о дне!
Не омрачить заветного свиданья
Тому, кто здесь вздыхает обо мне.
* * *
Признак истинного чуда
В час полночной темноты -
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
А сама – за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты лазурью золотою
Просиявшая навек
* * *
Дождешься ль вечерней порой
Опять и желанья, и лодки,
Весла, и огня за рекой?
Сумерки, сумерки вешние,
Хладные волны у ног,
В сердце – надежды нездешние,
Волны бегут на песок.
Отзвуки, песня далекая,
Но различить – не могу.
Плачет душа одинокая
Там, на другом берегу.
Тайна ль моя совершается,
Ты ли зовешь вдалеке?
Лодка ныряет, качается,
Что-то бежит по реке.
В сердце – надежды нездешние,
Кто-то навстречу – бегу…
Отблески, сумерки вешние,
Клики на том берегу.
* * *
Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своем терему.
Я примчуся вечерней порою,
В упоеньи мечту обниму.
Ты, заслышав меня издалёка,
Свой костер разведешь ввечеру,
Стану, верный велениям Рока,
Постигать огневую игру.
И когда среди мрака снопами
Искры станут кружиться в дыму,
Я умчусь с огневыми кругами
И настигну Тебя в терему.
* * *
Видно, дни золотые пришли.
Все деревья стоят, как в сияньи.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церковь вдали
И близка и ясна очертаньем.
Всё поют и поют вдалеке,
Кто поет – не пойму; а казалось,
Будто к вечеру там, на реке -
В камышах ли, в сухой осоке, -
И знакомая песнь раздавалась.
Только я не хочу узнавать.
Да и песням знакомым не верю.
Всё равно – мне певца не понять.
От себя ли скрывать
Роковую потерю?
* * *
Кругом далекая равнина,
Да толпы обгорелых пней
Внизу – родимая долина,
И тучи стелятся над ней.
Ничто не манит за собою,
Как будто даль сама близка.
Здесь между небом и землею
Живет угрюмая тоска.
Она и днем и ночью роет
В полях песчаные бугры.
Порою жалобно завоет
И вновь умолкнет – до поры.
И всё, что будет, всё, что было,
Холодный и бездушный прах,
Как эти камни над могилой
Любви, затерянной в полях
* * *
Я всё гадаю над тобою,
Но, истомленный ворожбой,
Смотрю в глаза твои порою
И вижу пламень роковой.
Или великое свершилось,
И ты хранишь завет времен
И, озаренная, укрылась
От дуновения племен?
Но я, покорствуя заране,
Знай, сохраню святой завет.
Не оставляй меня в тумане
Твоих первоначальных лет.
Лежит заклятье между нами,
Но, в постоянстве недвижим,
Скрываю родственное пламя
Под бедным обликом своим.
* * *
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы…
Внемлет слух лесным былинкам
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких…
По верхушкам елок низких
Перелетные слова…
Не замечу ль по былинкам
Потаенного следа…
Вот она – зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.
* * *
Мчит меня мертвая сила,
Мчит по стальному пути.
Небо уныньем затмило,
В сердце – твой голос: «Прости».
Да, и в разлуке чиста ты
И непорочно свята.
Вон огневого заката
Ясная гаснет черта.
Нет безнадежного горя!
Сердце – под гнетом труда,
А на небесном просторе -
Ты – золотая звезда.
Посвящение
Встали надежды пророка -
Близки лазурные дни.
Пусть лучезарность востока
Скрыта в неясной тени.
Но за туманами сладко
Чуется близкий рассвет.
Мне мировая разгадка
Этот безбрежный поэт.
Здесь – голубыми мечтами
Светлый возвысился храм.
Все голубое – за Вами
И лучезарное – к Вам.
* * *
Пройдет зима – увидишь ты
Мои равнины и болота
И скажешь: «Сколько красоты!
Какая мертвая дремота!»
Но помни, юная, в тиши
Моих равнин хранил я думы
И тщетно ждал твоей души,
Больной, мятежный и угрюмый.
Я в этом сумраке гадал,
Взирал в лицо я смерти хладной
И бесконечно долго ждал,
В туманы всматриваясь жадно.
Но мимо проходила ты, -
Среди болот хранил я думы,
И этой мертвой красоты
В душе остался след угрюмый.
* * *
Встану я в утро туманное,
Солнце ударит в лицо.
Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?
Настежь ворота тяжелые!
Ветром пахнуло в окно!
Песни такие веселые
Не раздавались давно!
С ними и в утро туманное
Солнце и ветер в лицо!
С ними подруга желанная
Всходит ко мне на крыльцо!
* * *
Снова ближе вечерние тени,
Ясный день догорает вдали.
Снова сонмы нездешних видении
Всколыхнулись – плывут – подошли.
Что же ты на великую встречу
Не вскрываешь свои глубины?
Или чуешь иного предтечу
Несомненной и близкой весны?
Чуть во мраке светильник завижу
Поднимусь и, не глядя, лечу.
Ты же в сумраке, милая, ближе
К неподвижному жизни ключу.
* * *
Хранила я среди младых созвучий
Задумчивый и нежный образ дня.
Вот дунул вихрь, поднялся прах летучий,
И солнца нет, и сумрак вкруг меня.
Но в келье – май, и я живу, незрима,
Одна, в цветах, и жду другой весны.
Идите прочь – я чую серафима,
Мне чужды здесь земные ваши сны.
Идите прочь, скитальцы, дети, боги!
Я расцвету еще в последний день,
Мои мечты – священные чертоги,
Моя любовь – немеющая тень.
* * *
Вышла я в улицы сонные.
Там, в поднебесьи, идут облака
Через туман озаренные.
С ними – знакомое, слышу, вослед…
Нынче ли сердце пробудится?
Новой ли, прошлой ли жизни ответ,
Вместе ли оба почудятся?
Если бы злое несли облака,
Сердце мое не дрожало бы…
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Слезы. И песни. И жалобы.
* * *
Зарево белое, желтое, красное,
Крики и звон вдалеке.
Ты не обманешь, тревога напрасная,
Вижу огни на реке.
Заревом ярким и поздними криками
Ты не разрушишь мечты.
Смотрится призрак очами великими
Из-за людской суеты.
Смертью твоею натешу лишь взоры я,
Жги же свои корабли!
Вот они – тихие, светлые, скорые -
Мчатся ко мне издали.
* * *
Я ли пишу, или ты из могилы
Выслала юность свою, -
Прежними розами призрак мне милый
Я, как тогда, обовью.
Если умру – перелетные птицы
Призрак развеют, шутя.
Скажешь и ты, разбирая страницы:
«Божье то было дитя».
* * *
Жду я холодного дня,
Сумерек серых я жду.
Замерло сердце, звеня:
Ты говорила: «Приду, -
Жди на распутьи – вдали
Людных и ярких дорог,
Чтобы с величьем земли
Ты разлучиться не мог.
Тихо приду и замру,
Как твое сердце, звеня,
Двери тебе отопру
В сумерках зимнего дня».
* * *
Будет день – и свершится великое,
Чую в будущем подвиг души.
Ты – другая, немая, безликая,
Притаилась, колдуешь в тиши.
Но во что обратишься – не ведаю,
И не знаешь ты, буду ли твой,
А уж Там веселятся победою
Над единой и страшной душой.
* * *
Я долго ждал – ты вышла поздно,
Но в ожиданьи ожил дух,
Ложился сумрак, но бесслезно
Я напрягал и взор, и слух.
Когда же первый вспыхнул пламень
И слово к небу понеслось, -
Разбился лед, последний камень
Упал, – и сердце занялось.
Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла,
И в вечном свете, в вечном звоне
Церквей смешались купола.
* * *
Ночью вьюга снежная
Заметала след.
Розовое, нежное
Утро будит свет.
Встали зори красные,
Озаряя снег.
Яркое и страстное
Всколыхнуло брег.
Вслед за льдиной синею
В полдень я всплыву.
Деву в снежном инее
Встречу наяву.
Ворожба
Я могуч и велик ворожбою,
Но тебя уследить – не могу.
Полечу ли в эфир за тобою -
Ты цветешь на земном берегу.
Опускаюсь в цветущие степи -
Ты уходишь в вечерний закат,
И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат.
Но моя ворожба не напрасна:
Пусть печально и страшно «вчера».
Но сегодня – и тайно и страстно
Заалело полнеба с утра.
Я провижу у дальнего края
Разгоревшейся тучи – тебя.
Ты глядишь, улыбаясь и зная,
Ты придешь, трепеща и любя.
ВСТУПЛЕНИЕ
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конек на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.
Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.
Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы...
Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне...
И тихими я шел шагами,
Провидя вечность в глубине..
О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны!..
Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.
Тихо вечерние тени
В синих ложатся снегах.
Сонмы нестройных видений
Твой потревожили прах.
Спишь ты за дальней равниной,
Спишь в снеговой пелене...
Песни твоей лебединой
Звуки почудились мне.
Голос, зовущий тревожно,
Эхо в холодных снегах...
Разве воскреснуть возможно?
Разве былое - не прах?
Нет, из господнего дома
Полный бессмертия дух
Вышел родной и знакомой
Песней тревожить мой слух.
Сонмы могильных видений,
Звуки живых голосов...
Тихо вечерние тени
Синих коснулись снегов.
Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звезды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат...
Она молчит, - и внемлет крикам,
И зрит далекие миры,
Но в одиночестве двуликом
Готовит чудные дары,
Дары своим богам готовит
И, умащенная, в тиши,
Неустающим слухом ловит
Далекий зов другой души...
Так- белых птиц над океаном
Неразлученные сердца
Звучат призывом за туманом,
Понятным им лишь до конца.
Ты отходишь в сумрак алый,
В бесконечные круги.
Я послышал отзвук малый,
Отдаленные шаги.
Близко ты или далече
Затерялась в вышине?
Ждать иль нет внезапной встречи
В этой звучной тишине?
В тишине звучат сильнее
Отдаленные шаги,
Ты ль смыкаешь, пламенея,
Бесконечные круги?
О. М. Соловьевой
Ночью сумрачной и дикой -
Сын бездонной глубины -
Бродит призрак бледноликий
На полях моей страны,
И поля во мгле великой
Чужды, хладны и темны.
Лишь порой, заслышав бога,
Дочь блаженной стороны
Из родимого чертога
Гонит призрачные сны,
И в полях мелькает много
Чистых девственниц весны.
Навстречу вешнему расцвету
Зазеленели острова.
Одна лишь песня не допета,
Забылись вечные слова...
Душа в стрсмленьи запоздала,
В пареньи смутном замерла,
Какой-то тайны не познала,
Каких-то снов не поняла...
И вот - в завистливом смущеньи
Глядит - растаяли снега,
И рек нестройное теченье
Свои находит берега.
В день холодный, в день осенний
Я вернусь туда опять
Вспомнить этот вздох весенний,
Прошлый образ увидать.
Я приду - и не заплачу,
Вспоминая, не сгорю.
Встречу песней наудачу
Новой осени зарю.
Злые времени законы
Усыпили скорбный дух.
Прошлый вой, былые стоны
Не услышишь - я потух.
Самый огнь - слепые очи
Не сожжет мечтой былой.
Самый день - темнее ночи
Усыпленному душой.
Так - разошлись в часы рассвета.
А. Б.
Всё отлетают сны земные,
Всё ближе чуждые страны.
Страны холодные, немые,
И без любви, и без весны.
Там - далеко, открыв зеницы,
Виденья близких и родных
Проходят в новые темницы
И равнодушно смотрят в них.
Там - матерь сына не узнает,
Потухнут страстные сердца...
Там безнадежно угасает
Мое скитанье - без конца...
И вдруг, в преддверьи заточенья,
Послышу дальние шаги...
Ты - одиноко - в отдаленьи,
Сомкнешь последние круги...
В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.
Прощай, идет ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю - завтра новый день,
И новый для тебя закон.
Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!
Всё бытие и сущее согласно
В великой, непрестанной тишине.
Смотри туда участно, безучастно, -
Мне всё равно-вселенная во мне.
Я чувствую, и верую, и знаю,
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь.
Но больше нет ни слабости, ни силы,
Прошедшее, грядущее - во мне.
Всё бытие и сущее застыло
В великой, неизменной тишине.
Я здесь в конце, исполненный прозренья,
Я перешел граничную черту.
Я только жду условного виденья,
Чтоб отлететь в иную пустоту.
Кто-то шепчет и смеется
Сквозь лазоревый туман.
Только мне в тиши взгрустнется
Снова смех из милых стран!
Снова шопот - и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьем-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне!
Пошепчи, посмейся, милый,
Милый образ, нежный сон;
Ты нездешней, видно, силой
Наделен и окрылен.
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
Мне провидится и снится
Исполпенье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?
Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов.
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров.
И мнилась мне Российская Венера,
Тяжелою туникой повита,
Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,
В чертах лица - спокойная мечта.
Она сошла на землю не впервые,
Но вкруг нее толпятся в первый раз
Богатыри не те, и витязи иные...
И странен блеск ее глубоких глаз...
Они звучат, они ликуют,
Не уставая никогда,
Они победу торжествуют,
Они блаженны навсегда.
Кто уследит в окрестном звоне,
Кто ощутит хоть краткий миг
Мой бесконечный в тайном лоне,
Мой гармонический язык?
Пусть всем чужда моя свобода,
Пусть всем я чужд в саду моем
Звенит и буйствует природа
Я - соучастник ей во всем!
Одинокий, к тебе прихожу,
Околдован огнями любви.
Ты гадаешь. - Меня не зови -
Я и сам уж давно ворожу.
От тяжелого бремени лет
Я спасался одной ворожбой,
И опять ворожу над тобой,
Но неясен и смутен ответ.
Ворожбой полоненные дни
Я лелею года, - не зови...
Только скоро ль погаснут огни
Заколдованной темной любви?
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
Вл. Соловьев
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -
Всё в облике одном предчувствую Тебя.
Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,
И молча жду, - тоскуя и любя.
Весь горизонт в огне, и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик Ты,
И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.
О, как паду - и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!
Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.
И поздно желать,
Все минуло: и счастье и горе.
Вл. Соловьев
Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко,
Да и мне не вернуть
Этих снов золотых, этой веры глубокой...
Безнадежен мой путь.
Мыслью сонной цветя, ты блаженствуешь много,
Ты лазурью сильна.
Мне-другая и жизнь, и другая дорога,
И душе - не до сна.
Верь - несчастней моих молодых поклопений
Нет в обширной стране,
Где дышал и любил твой таинственный гений,
Безучастный ко мне.
За туманом, за лесами
Загорится - пропадет,
Еду влажными полями -
Снова издали мелькнет.
Так блудящими огнями
Поздней ночью, за рекой,
Над печальными лугами
Мы встречаемся с Тобой.
Но и ночью нет ответа,
Ты уйдешь в речной камыш,
Унося источник света,
Снова издали манишь.
В бездействии младом, в передрассветной лени
Душа парила ввысь, и там Звезду нашла.
Туманен вечер был, ложились мягко тени.
Вечерняя Звезда, безмолвствуя, ждала.
Невозмутимая, на темные ступени
Вступила Ты, и, Тихая, всплыла.
И шаткою мечтой в передрассветной лени
На звездные пути Себя перенесла.
И протекала ночь туманом сновидений.
И юность робкая с мечтами без числа.
И близится рассвет. И убегают тени.
И, Ясная, Ты с солнцем потекла.
Сегодня шла Ты одиноко,
Я не видал Твоих чудес.
Там, над горой Твоей высокой,
Зубчатый простирался лес.
И этот лес, сомкнутый тесно,
И эти горные пути
Мешали слиться с неизвестным,
Твоей лазурью процвести.
С. Соловьеву
Она росла за дальними горами.
Пустынный дол - ей родина была
Никто из вас горящими глазами
Ее не зрел - она одна росла.
И только лик бессмертного светила -
Что день - смотрел на девственный расцвет,
И, влажный злак, она к нему всходила,
Она в себе хранила тайный след.
И в смерть ушла, желая и тоскуя.
Никто из вас не видел здешний прах...
Вдруг расцвела, в лазури торжествуя,
В иной дали и в неземных горах.
И ныне вся овеяна снегами.
Кто белый храм, безумцы, посетил?
Она цвела за дальними горами,
Она течет в ряду иных светил.
Внемля зову жизни смутной,
Тайно плещущей во мне,
Мысли ложной и минутной
Не отдамся и во сне.
Жду волны - волны попутной
К лучезарной глубине.
Чуть слежу, склонив колени,
Взором кроток, сердцем тих,
Уплывающие тени
Суетливых дел мирских
Средь видений, сновидений,
Голосов миров иных.
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними Ты плывешь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, - Себя Ты отдаешь.
Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса,
Перекликаются в свободной выси птицы,
Встает туман, алеют небеса.
А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,
Узрев на миг бессмертные черты,
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поет. Его не знаешь Ты,
Не отличишь его в толпе народной,
Не наградишь улыбкою его,
Когда вослед взирает, несвободный,
Вкусив на миг бессмертья Твоего.
Я жду призыва, ищу ответа,
Немеет небо, земля в молчаньи,
За желтой нивой - далёко где-то -
На миг проснулось мое воззванье.
Я жду - и трепет объемлет новый.
Всё ярче небо, молчанье глуше...
Ночную тайну разрушит слово...
Помилуй, боже, ночные души!
На миг проснулось за нивой, где-то,
Далеким эхом мое воззванье.
Всё жду призыва, ищу ответа,
Но странно длится земли молчанье.
Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла
Над берегом Невы и за чертой столицы?
Не ты ли тайный страх сердечный совлекла
С отвагою мужей и с нежностью девицы?
Ты песнью без конца растаяла в снегах
И раннюю весну созвучно повторила.
Ты шла звездою мне, но шла в дневных лучах
И камни площадей и улиц освятила.
Тебя пою, о, да! Но просиял твой свет
И вдруг исчез - в далекие туманы.
Я направляю взор в таинственные страны, -
Тебя не вижу я, и долго бога нет.
Но верю, ты взойдешь, и вспыхнет сумрак алый,
Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалый.
За городом в полях весною воздух дышит.
Иду и трепещу в предвестии огня.
Там, знаю, впереди - морскую зыбь колышет
Дыханье сумрака - и мучает меня.
Я помню: далеко шумит, шумит столица.
Там, в сумерках весны, неугомонный зной.
О, скудные сердца! Как безнадежны лица!
Не знавшие весны тоскуют над собой.
А здесь, как память лет невинных и великих,
Из сумрака зари - неведомые лики
Вещают жизни строй и вечности огни...
Забудем дольний шум. Явись ко мне без гнева,
Закатная, Таинственная Дева,
И завтра и вчера огнем соедини.
Вечереющий день, догорая,
Отступает в ночные края.
Посещает меня, возрастая,
Неотступная Тайна моя.
Неужели и страстная дума,
Бесконечно земная волна,
Затерявшись средь здешнего шума,
Не исчерпает жизни до дна?
Неужели в холодные сферы
С неразгаданной тайной земли
Отошли и печали без меры,
И любовные сны отошли?
Умирают мои угнетенья,
Утоляются горести дня,
Только Ты одинокою тенью
Посети на закате меня.
Не жди последнего ответа,
Его в сей жизни не найти.
Но ясно чует слух поэта
Далекий гул в своем пути.
Он приклонил с вниманьем ухо,
Он жадно внемлет, чутко ждет,
И донеслось уже до слуха:
Цветет, блаженствует, растет...
Всё ближе - чаянье сильнее,
Но, ах! - волненья не снести...
И вещий падает, немея,
Заслыша близкий гул в пути.
Кругом - семья в чаду молений,
И над кладбищем - мерный звон.
Им не постигнуть сновидений,
Которых не дождался он!..
Не пой ты мне и сладостно, и нежно:
Утратил я давно с юдолью связь.
Моря души - просторны и безбрежны,
Погибнет песнь, в безбрежность удалясь.
Одни слова без песен сердцу ясны.
Лишь правдой их над сердцем процветешь.
А песни звук - докучливый и страстный -
Таит в себе невидимую ложь.
Мой юный пыл тобою же осмеян,
Покинут мной-туманы позади.
Объемли сны, какими я овеян,
Пойми сама, что будет впереди.
Не жаль мне дней ни радостных, ни знойных,
Ни лета зрелого, ни молодой весны.
Они прошли - светло и беспокойно,
И вновь придут - они землей даны.
Мне жаль, что день великий скоро минет,
Умрет едва рожденное дитя.
О, жаль мне, друг, - грядущий пыл остынет,
В прошедший мрак и в холод уходя!
Нет, хоть в конце тревожного скитанья
Найду пути, и не вздохну о дне!
Не омрачить заветного свиданья
Тому, кто здесь вздыхает обо мне.
Признак истинного чуда
В час полночной темноты -
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
А сама - за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты лазурью золотою
Просиявшая навек
Дождешься ль вечерней порой
Опять и желанья, и лодки,
Весла, и огня за рекой?
Фет
Сумерки, сумерки вешние,
Хладные волны у ног,
В сердце - надежды нездешние,
Волны бегут на песок.
Отзвуки, песня далекая,
Но различить - не могу.
Плачет душа одинокая
Там, на другом берегу.
Тайна ль моя совершается,
Ты ли зовешь вдалеке?
Лодка ныряет, качается,
Что-то бежит по реке.
В сердце - надежды нездешние,
Кто-то навстречу - бегу...
Отблески, сумерки вешние,
Клики на том берегу.
Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своем терему.
Я примчуся вечерней порою,
В упоеньи мечту обниму.
Ты, заслышав меня издалёка,
Свой костер разведешь ввечеру,
Стану, верный велениям Рока,
Постигать огневую игру.
И когда среди мрака снопами
Искры станут кружиться в дыму,
Я умчусь с огневыми кругами
И настигну Тебя в терему.
Видно, дни золотые пришли.
Все деревья стоят, как в сияньи.
Ночью холодом веет с земли;
Утром белая церкозь вдали
И близка и ясна очертаньем.
Всё поют и поют вдалеке,
Кто поет - не пойму; а казалось,
Будто к вечеру там, на реке -
В камышах ли, в сухой осоке, -
И знакомая песнь раздавалась.
Только я не хочу узнавать.
Да и песням знакомым не верю.
Всё равно - мне певца не понять.
От себя ли скрывать
Роковую потерю?
Кругом далекая равнина,
Да толпы обгорелых пней
Внизу - родимая долина,
И тучи стелятся над ней.
Ничто не манит за собою,
Как будто даль сама близка.
Здесь между небом и землею
Живет угрюмая тоска.
Она и днем и ночью роет
В полях песчаные бугры.
Порою жалобно завоет
И вновь умолкнет - до поры.
И всё, что будет, всё, что было,
Холодный и бездушный прах,
Как эти камни над могилой
Любви, затерянной в потях
Я всё гадаю над тобою,
Но, истомленный ворожбой,
Смотрю в глаза твои порою
И вижу пламень роковой.
Или великое свершилось,
И ты хранишь завет времен
И, озаренная, укрылась
От дуновения племен?
Но я, покорствуя заране,
Знай, сохраню святой завет.
Не оставляй меня в тумане
Твоих первоначальных лет.
Лежит заклятье между нами,
Но, в постоянстве недвижим,
Скрываю родственное пламя
Под бедным обликом своим.
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы..
Внемлет слух лесным былинкам
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких..
По верхушкам елок низких
Перелетные слова..
Не замечу ль по былинкам
Потаенного следа...
Вот она - зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.
Мчит меня мертвая сила,
Мчит по стальному пути.
Небо уныньем затмило,
В сердце - твой голос: "Прости".
Да, и в разлуке чиста ты
И непорочно свята.
Вон огневого заката
Ясная гаснет черта.
Нет безнадежного горя!
Сердце - под гнетом труда,
А на небесном просторе -
Ты - золотая звезда.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Встали надежды пророка -
Близки лазурные дни.
Пусть лучезарность востока
Скрыта в неясной тени.
Но за туманами сладко
Чуется близкий рассвет.
Мне мировая разгадка
Этот безбрежный поэт.
Здесь - голубыми мечтами
Светлый возвысился храм.
Все голубое - за Вами
И лучезарное - к Вам.
Пройдет зима - увидишь ты
Мои равнины и болота
И скажешь: "Сколько красоты!
Какая мертвая дремота!"
Но помни, юная, в тиши
Моих равнин хранил я думы
И тщетно ждал твоей души,
Больной, мятежный и угрюмый.
Я в этом сумраке гадал,
Взирал в лицо я смерти хладной
И бесконечно долго ждал,
В туманы всматриваясь жадно.
Но мимо проходила ты, -
Среди болот хранил я думы,
И этой мертвой красоты
В душе остался след угрюмый.
Встану я в утро туманное,
Солнце ударит в лицо.
Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?
Настежь ворота тяжелые!
Ветром пахнуло в окно!
Песни такие веселые
Не раздавались давно!
С ними и в утро туманное
Солнце и ветер в лицо!
С ними подруга желанная
Всходит ко мне на крыльцо!
Снова ближе вечерние тени,
Ясный день догорает вдали.
Снова сонмы нездешних видении
Всколыхнулись - плывут - подошли.
Что же ты на великую встречу
Не вскрываешь свои глубины?
Или чуешь иного предтечу
Несомненной и близкой весны?
Чуть во мраке светильник завижу
Поднимусь и, не глядя, лечу.
Ты жив сумраке, милая, ближе
К неподвижному жизни ключу.
Хранила я среди младых созвучий
Задумчивый и нежный образ дня.
Вот дунул вихрь, поднялся прах летучий,
И солнца нет, и сумрак вкруг меня.
Но в келье - май, и я живу, незрима,
Одна, в цветах, и жду другой весны.
Идите прочь - я чую серафима,
Мне чужды здесь земные ваши сны.
Идите прочь, скитальцы, дети, боги!
Я расцвету еще в последний день,
Мои мечты - священные чертоги,
Моя любовь - немеющая тень.
Вышла я в улицы сонные.
Там, в поднебесьи, идут облака
Через туман озаренные.
С ними - знакомое, слышу, вослед...
Нынче ли сердце пробудится?
Новой ли, прошлой ли жизни ответ,
Вместе ли оба почудятся?
Если бы злое несли облака,
Сердце мое не дрожало бы...
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Слезы. И песни. И жалобы.
Зарево белое, желтое, красное,
Крики и звон вдалеке.
Ты не обманешь, тревога напрасная,
Вижу огни на реке.
Заревом ярким и поздними криками
Ты не разрушишь мечты.
Смотрится призрак очами великими
Из-за людской суеты.
Смертью твоею натешу лишь взоры я,
Жги же свои корабли!
Вот они - тихие, светлые, скорые -
Мчатся ко мне издали.
Я ли пишу, или ты из могилы
Выслала юность свою, -
Прежними розами призрак мне милый
Я, как тогда, обовью.
Если умру - перелетные птицы
Призрак развеют, шутя.
Скажешь и ты, разбирая страницы:
"Божье то было дитя".
Жду я холодного дня,
Сумерек серых я жду.
Замерло сердце, звеня:
Ты говорила: "Приду, -
Жди на распутьи - вдали
Людных и ярких дорог,
Чтобы с величьем земли
Ты разлучиться не мог.
Тихо приду и замру,
Как твое сердце, звеня,
Двери тебе отопру
В сумерках зимнего дня".
Будет день - и свершится великое,
Чую в будущем подвиг души.
Ты - другая, немая, безликая,
Притаилась, колдуешь в тиши.
Но во что обратишься - не ведаю,
И не знаешь ты, буду ли твой,
А уж Там веселятся победою
Над единой и страшной душой.
Я долго ждал - ты вышла поздно,
Но в ожиданьи ожил дух,
Ложился сумрак, но бесслезно
Я напрягал и взор и слух.
Когда же первый вспыхнул пламень
И слово к небу понеслось, -
Разбился лед, последний камень
Упал, - и сердце занялось.
Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла,
И в вечном свете, в вечном звоне
Церквей смешались купола.
Ночью вьюга снежная
Заметала след.
Розовое, нежное
Утро будит свет.
Встали зори красные,
Озаряя снег.
Яркое и страстное
Всколыхнуло брег.
Вслед за льдиной синею
В полдень я всплыву.
Деву в снежном инее
Встречу наяву.
Я могуч и велик ворожбою,
Но тебя уследить - не могу.
Полечу ли в эфир за тобою -
Ты цветешь на земном берегу.
Опускаюсь в цветущие степи -
Ты уходишь в вечерний закат,
И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат.
Но моя ворожба не напрасна:
Пусть печально и страшно "вчера".
Но сегодня - и тайно и страстно
Заалело полнеба с утра.
Я провижу у дальнего края
Разгоревшейся тучи - тебя.
Ты глядишь, улыбаясь и зная,
Ты придешь, трепеща и любя.
Недосказанной речи тревогу
Хороню до свиданья в ночи.
Окна терема - все на дорогу,
Вижу слабое пламя свечи.
Ждать ли поздней условленной встречи?
Знаю - юная сердцем в пути, -
Ароматом неведомой встречи
Сердце хочет дрожать и цвести
В эту ночь благовонные росы,
Словно влажные страсти слова,
Тяжко лягут на мягкие косы -
Утром будет гореть голова...
Но несказанной речи тревогу
До свиданья в ночи - не уйму.
Слабый пламень глядит на дорогу,
Яркий пламень дрожит в терему.
Молчи, как встарь, скрывая свет, -
Я ранних тайн не жду.
На мой вопрос - один ответ:
Ищи свою звезду.
Не жду я ранних тайн, поверь
Они не мне взойдут.
Передо мной закрыта дверь
В таинственный приют.
Передо мной - суровый жар
Душевных слез и бед,
И на душе моей пожар -
Один, один ответ.
Молчи, как встарь, - я услежу
Восход моей звезды,
Но сердцу, сердцу укажу
Я поздних тайн следы.
Но первых тайн твоей весны
Другим приснится свет.
Сольются наши две волны
В горниле поздних бед.
Вечереющий сумрак, поверь,
Мне напомнил неясный ответ.
Жду - внезапно отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.
Словно бледные в прошлом мечты,
Мне лица сохранились черты
И отрывки неведомых слов,
Словно отклики прежних миров,
Где жила ты и, бледная, шла,
Под ресницами сумрак тая,
За тобою - живая ладья,
Словно белая лебедь, плыла,
За ладьей - огневые струи -
Беспокойные песни мои...
Им внимала задумчиво ты,
И лица сохранились черты,
И запомнилась бледная высь,
Где последние сны пронеслись.
В этой выси живу я, поверь,
Смутной памятью сумрачных лет,
Смутно помню - отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.
ПРИ ПОСЫЛКЕ РОЗ
Смотрел отвека бог лукавый
На эти душные цветы.
Их вековечною отравой
Дыши и упивайся ты.
С их страстной, с их истомной ленью
В младые сумерки твои
И пламенной и льстивой тенью
Войдут мечтания мои.
Неотвратимы и могучи,
И без свиданий, и без встреч,
Они тебя из душной тучи
Живою молньей будут жечь.
НОЧЬ НА НОВЫЙ ГОД
Лежат холодные туманы,
Горят багровые костры.
Душа морозная Светланы
В мечтах таинственной игры.
Скрипнет снег - сердца займутся -
Снова тихая луна.
За воротами смеются,
Дальше - улица темна.
Дай взгляну на праздник смеха,
Вниз сойду, покрыв лицо!
Ленты красные-помеха,
Милый глянет на крыльцо...
Но туман не шелохнется,
Жду полуночной поры.
Кто-то шепчет и смеется,
И горят, горят костры...
Скрипнет снег - в морозной дали
Тихий, крадущийся свет.
Чьи-то санки пробежали...
"Ваше имя?" - Смех в ответ.
Вот поднялся вихорь снежный,
Побелело всё крыльцо...
И смеющийся, и нежный
Закрывает мне лицо...
Лежат холодные туманы,
Бледнея, крадется луна.
Душа задумчивой Светланы
Мечтой чудесной смущена...
С. Соловьеву
Бегут неверные дневные тени.
Высок и внятен колокольный зов.
Озарены церковные ступени,
Их камень жив - и ждет твоих шагов.
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,
Одетый страшной святостью веков,
И, может быть, цветок весны уронишь
Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
Растут невнятно розовые тени,
Высок и внятен колокольный зов,
Ложится мгла на старые ступени....
Я озарен - я жду твоих шагов.
Высоко с темнотой сливается стена,
Там - светлое окно и светлое молчанье.
Ни звука у дверей, и лестница темна,
И бродит по углам знакомое дрожанье.
В дверях дрожащий свет и сумерки вокруг.
И суета и шум на улице безмерней.
Молчу и жду тебя, мой бедный, поздний друг,
Последняя мечта моей души вечерней.
Там, в полусумраке собора,
В лампадном свете образа.
Живая ночь заглянет скоро
В твои бессонные глаза.
В речах о мудрости небесной
Земные чуятся струи.
Там, в сводах - сумрак неизвестный,
Здесь - холод каменной скамьи.
Глубокий жар случайной встречи
Дохнул с церковной высоты
На эти дремлющие свечи,
На образа и на цветы.
И вдохновительно молчанье,
И скрыты помыслы твои,
И смутно чуется познанье
И дрожь голубки и змеи.
Я укрыт до времени в приделе,
Но растут великие крыла.
Час придет - исчезнет мысль о теле,
Станет высь прозрачна и светла.
Так светла, как в день веселой встречи,
Так прозрачна, как твоя мечта.
Ты услышишь сладостные речи,
Новой силой расцветут уста
Мы с тобой подняться не успели, -
Загорелся мой тяжелый щит.
Пусть же ныне в роковом приделе,
Одинокий, в сердце догорит.
Новый щит я подниму для встречи,
Вознесу живое сердце вновь.
Ты услышишь сладостные речи,
Ты ответишь на мою любовь.
Час придет - в холодные мятели
Даль весны заглянет, весела.
Я укрыт до времени в приделе,
Но растут всемощные крыла.
Вдали мигнул огонь вечерний -
Там расступились облака.
И вновь, как прежде, между терний
Моя дорога нелегка.
Мы разошлись, вкусивши оба
Предчувствий неги и земли.
А сердце празднует до гроба
Зарю, мигнувшую вдали.
Так мимолетно перед нами
Перепорхнула жизнь - и жаль:
Всё мнится - зорь вечерних пламя
В последний раз открыло даль.
Январь 1902
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
Окружили храм.
Все виденья так мгновенны -
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Может быть, любим.
Дни свиданий, дни раздумий
Стерегут в тиши...
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
На весенний праздник света
Я зову родную тень.
Приходи, не жди рассвета,
Приноси с собою день!
Новый день - не тот, что бьется
С ветром в окна по весне!
Пусть без умолку смеется
Небывалый день в окне!
Мы тогда откроем двери,
И заплачем, и вздохнем,
Наши зимние потери
С легким сердцем понесем...
Или устал ты до времени,
Просишь забвенья могил,
Сын утомленного племени,
Чуждый воинственных сил?
Ищешь ты кротости, благости,
Где ж молодые огни?
Вот и задумчивой старости
К нам придвигаются дни.
Негде укрыться от времени -
Будет и нам череда...
Бедный из бедного племени!
Ты не любил никогда!
Для солнца возврата нет.
"Снегурочка" Островского
Сны безотчетны, ярки краски,
Я не жалею бледных звезд.
Смотри, как солнечные ласки
В лазури нежат строгий крест.
Так-этим ласкам близ закага
Он отдается, как и мы,
Затем, что Солнцу нет возврата
Из надвигающейся тьмы.
Оно зайдет, и, замирая,
Утихнем мы, погаснет крест, -
И вновь очнемся, отступая
В спокойный холод бледных звезд.
Мы живем в старинной келье
У разлива вод.
Здесь весной кипит веселье,
И река поет.
Но в предвестие веселий,
В день весенних бурь
К нам прольется в двери келий
Светлая лазурь.
И полны заветной дрожью
Долгожданных лет
Мы помчимся к бездорожью
В несказанный свет.
И Дух и Невеста говорят: прииди.
Апокалипсис
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Всё дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа.
Предо мной - к бездорожью
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.
Ты - божий день. Мои мечты -
Орлы, кричащие в лазури.
Под гневом светлой красоты
Они всечасно в вихре бури.
Стрела пронзает их сердца,
Они летят в паденьи диком...
Но и в паденьи - нет конца
Хвалам, и клёкоту, и крикам!
Целый день передо мною,
Молодая, золотая,
Ярким солнцем залитая,
Шла Ты яркою стезею.
Так, сливаясь с милой, дальней,
Проводил я день весенний
И вечерней светлой тени
Шел навстречу, беспечальный.
Дней блаженных сновиденье -
Шла Ты чистою стезею.
О, взойди же предо мною
Не в одном воображеньи!
Февраль 1902
Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.
Туманы призрачные сладки -
В них отражен Великий Свет.
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ -
В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце - победившем
И хлад, и сумрак гробовой.
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,
Таинственно шепча забытые слова.
Вздыхал о чем-то я, чего-то было жалко,
Какою-то мечтой горела голова.
Остановясь на перекрестке, в поле,
Я наблюдал зубчатые леса.
Но даже здесь, под игом чуждой воли,
Казалось, тяжки были небеса.
И вспомнил я сокрытые причины
Плененья дум, плененья юных сил.
А там, вдали - зубчатые вершины
День отходящий томно золотил...
Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?
Какой мечтой пылает голова?
Таинственно, как старая гадалка,
Мне шепчет жизнь забытые слова.
Травы спят красивые,
Полные росы.
В небе - тайно лживые
Лунные красы.
Этих трав дыхания
Нам обманный сон.
Я в твои мечтания
Страстно погружен.
Верится и чудится:
Мы - в согласном сне.
Всё, что хочешь, сбудется
Наклонись ко мне.
Обними - и встретимся,
Спрячемся в траве,
А потом засветимся
В лунной синеве.
Мой вечер близок и безволен.
Чуть вечереют небеса, -
Несутся звуки с колоколен,
Крылатых слышу голоса.
Ты - ласковым и тонким жалом
Мои пытаешь глубины,
Слежу прозрением усталым
За вестью чуждой мне весны.
Меж нас - случайное волненье.
Случайно сладостный обман -
Меня обрек на поклоненье,
Тебя призвал из белых стран.
И в бесконечном отдаленьи
Замрут печально голоса,
Когда окутанные тенью
Мои погаснут небеса.
Я жалок в глубоком бессильи,
Но Ты всё ясней и прелестней.
Там бьются лазурные крылья,
Трепещет знакомая песня.
В порыве безумном и сладком,
В пустыне горящего гнева,
Доверюсь бездонным загадкам
Очей Твоих, Светлая Дева!
Пускай не избегну неволи,
Пускай безнадежна утрата,-
Ты здесь, в неисходной юдоли,
Безгневно взглянула когда-то!
Ловлю дрожащие, хладеющие руки;
Бледнеют в сумраке знакомые черты!..
Моя ты, вся моя - до завтрашней разлуки,
Мне всё равно - со мной до утра ты.
Последние слова, изнемогая,
Ты шепчешь без конца, в неизреченном сне.
И тусклая свеча, бессильно догорая,
Нас погружает в мрак, - и ты со мной, во мне.
Прошли года, и ты - моя, я знаю,
Ловлю блаженный миг, смотрю в твои черты,
И жаркие слова невнятно повторяю...
До завтра ты - моя... со мной до утра ты...
На темном пороге тайком
Святые шепчу имена.
Я знаю: мы в храме вдвоем,
Ты думаешь: здесь ты одна...
Я слушаю вздохи твой
В каком-то несбыточном сне...
Слова о какой-то любви...
И, боже! мечты обо мне...
Всё призрак - всё горе - всё ложь!
Дрожу, и молюсь, и шепчу...
О, если крылами взмахнешь,
С тобой навсегда улечу!..
Я медленно сходил с ума
У двери той, которой жажду.
Весенний день сменяла тьма
И только разжигала жажду.
Я плакал, страстью утомясь,
И стоны заглушал угрюмо.
Уже двоилась, шевелясь,
Безумная, больная дума.
И проникала в тишину
Моей души, уже безумной,
И залила мою весну
Волною черной и бесшумной.
Весенний день сменяла тьма,
Хладело сердце над могилой.
Я медленно сходил с ума,
Я думал холодно о милой.
Весна в реке ломает льдины
И милых мертвых мне не жаль:
Преодолев мои вершины,
Забыл я зимние теснины
И вижу голубую даль.
Что сожалеть в дыму пожара,
Что сокрушаться у креста,
Когда всечасно жду удара
Или божественного дара
Из Моисеева куста!
Утомленный, я терял надежды,
Подходила темная тоска.
Забелели чистые одежды,
Задрожал
Александр Блок – великий символист. Он мыслит мир метафорами, соединяет мистическое и обыденное, небесное и земное. И в его жизни, конечно, была женщина, которая перевернула душевный строй поэта. Женщиной этой была Любовь Менделеева, дочь великого химика Дмитрия Менделеева.
Впервые Блок увидел её, когда ей было всего 16. Она была гимназисткой. Новое, неведомое доселе чувство поселилось в сердце Александра. Невинная девушка чуть не свела поэта с ума. Сама же она была к нему равнодушна и считала его лёгкой добычей.
Да, Блок слишком легко попался в сети этой девушки. Он и сам это понимал. Когда Блок попытался в первый раз объясниться в своих чувствах, Любовь высмеяла его. Александр был унижен. Его любовь не находила взаимности, но она была, она существовала в сердце поэта.
И Блок решил воплотить это чувство в поэзии. Так появился цикл «Стихи о Прекрасной Даме». Посвящён он Любови Менделеевой и никому больше. Только она имеет право носить титул Прекрасной Дамы. Блок пишет возвышенно, страстно, и читателю видно, как сильно поэт любит Прекрасную Даму.
Блок понимает, что недостоин её. Она высока, а он низок. Она божественна, а он – земной червь. Как такую приручить, сделать своей? Блок не знает. Он принижает себя по сравнению с ней, потому что он и вправду считает себя недостойным её внимания, ласки, величия.
Но Блоку не нужен лишь идеал. Ему нужна также и женщина. Прекрасная Дама нужна ему как простой человек, которым она также является. Исследователи отмечают три облика Прекрасной Дамы: космический, религиозный и бытовой. Блоку нужно всё триединство, но он считает себя недостойным его.
Как обычно у Блока, мир реальный и мир символический представляют собой единой целое. Звуки приглушены, их едва слышно. А из всех цветов господствует один лишь белый – цвет святости. В образе Прекрасной Дамы это основной цвет.
Лирический герой испытывает разные настроения. Он и надеется, и сомневается, и любит Прекрасную Даму, и осознаёт, что она погибнет, как гибнет всё на белом свете. Потом появляется разлад с действительностью: Блок боится, что Прекрасная Дама постареет и изменит свой облик…
Но действительность на этот раз оказалась милосердной. Любовь Менделеева в итоге ответила взаимностью Александру, и они поженились. Прекрасная Дама стала прекрасной женой Александра Блока.
Анализ стихотворения О прекрасной даме Блока
Александра Блока не зря называли поэтом-символистом, потому что ему довелось жить именно в то время, когда в обществе яро пересматривались устоявшиеся ценности и менялись главные жизненные принципы. И каково же было удивление общества, когда поэт выпускает свой сборник, назвав его «Стихи о Прекрасной Даме». На самом деле, ответ был очень просто. В те моменты, когда каждая личность, будь это крестьянин или дворянин, боролась с постоянными протестами и перестройками, нужно было что-то, что позволило бы немного оттолкнуться от ужасной действительности. Именно поэтому большинство писателей стали использовать символизм в своих творениях, среди которых оказался и А.А. Блок.
История создания сборника
Автор решил найти свое спасение от серых будней в таком прекрасном и чистом чувстве, как любовь. Не зря же верят, что именно она может возвести до небес, придать сил в трудную минуту и заставить просто жить, несмотря на любые невзгоды. Вот так и появился этот сборник. Если прочитать стихи о Прекрасной Даме, то можно обратить внимание на то, что Блок ищет спасение в каждом своем произведении, пытается таким образом укрыть свою душу от давления тех серых будней, и стоит заметить, что ему это удавалось. Поэт во время своих трудов воображал, что находится в невероятно прекрасном месте, похожим на настоящий рай. Стихи открывают нам замечательный мир любви.
Кому был посвящен сборник
Но, несмотря на все это, на самом деле Александр Александрович очень боялся, что в настоящей жизни ему не удастся встретить такую же прекрасную женщину, как и в его стихах. Что тот образ, который он создал, никогда не реализуется и потеряется: «…изменишь облик Ты».
Свое истинное счастье автор все-таки находит, благодаря истинной даме – Менделеевой Лидии. Он стал с еще большим рвением изливать все свои эмоции на бумаге. Однако долгое время не мог сделать первый шаг, боясь, спугнуть Лидию, хотя на подсознательном уровне прекрасно понимал, что именно она – «Величавая Вечная Жена». И вскоре Блок делает предложение своей возлюбленной, а после продолжает расписывать свои неугасающие чувства в собственном сборнике.
Вывод
А.А. Блок создал уникальный сборник стихотворений, в котором смог отразить и материальные, и духовные чувства. Благодаря поэту, читатели смогли насладиться тишиной и спокойствием, наполнить свою душу светлыми и чистыми эмоциями, немного отвлечься от суровой действительности и найти в себе силы двигаться дальше.
Картинка к стихотворению О прекрасной даме
Популярные темы анализов
- Гумилев
Николай Гумилев является одним из наилучших поэтов так называемого «серебряного века». Поэт является учеником Иннокентия Анненского. За свою жизнь Николай собрал 6 литературных сборников.
- Анализ стихотворения Пастернака Поэзия
Стихотворением «Поэзия» Пастернак словно пытается определить для себя, чем для него является этот предмет. И для него это не внешняя атрибутика, не чтение осанистым поэтом своих произведений, нет.
- Анализ стихотворения Бунина Северная береза
Знаменитое стихотворение "Березка" великого русского писателя Ивана Алексеевича Бунина было написано в 1906-1911 годы. Начать анализ данного произведения нужно с того, что отметить данное произведение относится к пейзажной лирике.
- Анализ стихотворения Есенина Гой ты русь моя родная
Есенин в своем стихотворении описывает красивую землю, родной край. Стихотворение описывают с разных сторон, в нем можно рассмотреть разные литературные темы которые использовал автор.
